Первая жена Кощея - стр. 12
С его недоброго языка и прижилось это прозвище, да так, что полное имя никто не вспоминал. Не обиды ради, а чтобы легче выговаривать, тем более был Неждан хоть и худым, но крепким и сильным. Да и сам скоро привык так, словно жил с ним от рождения.
4. 3.
Единственным, что осталось в ней живым, были глаза. Марья закрывала их, открывала, переводила взгляд из стороны в сторону, но какой толк от этого в кромешной тьме? Все остальное тело словно исчезло.
Отчаяние накатывало волнами, однако она не могла ни кричать, ни плакать, ни звать на помощь. А если б и могла – кто пришел бы?
Пещера… Единственное место, где поблизости были пещеры, - холмы над лесным озером в часе ходьбы от деревни. Место дикое, безлюдное. Если и забредет какой охотник, ему и в голову не придет, что под землей прикована цепями Марья, дочь Мореева. Заживо похороненная бессмертная подручная Мары-Марены, обреченная на вечность в могиле. Смешно, нелепо, страшно…
Но как она попала сюда? Ведь не несли же Княжич с Ягной ее на руках. Да и конь не прошел бы через бурелом. Разве что опоили ее навьим зельем, вводящим человека в беспамятство, заставляющим делать все, что прикажут. Опоили и привели. Раздели или заставили раздеться, приковали. Но зачем? Что бы она сделала против них двоих? Ее чары никому не могут причинить зла.
Да чтобы почувствовала себя униженной, опозоренной: раздетая, разутая, простоволосая, скованная цепями. Чтобы дрогнула и сдалась.
Княжич требовал у нее заклятье бессмертия – и откуда только выведал? Даже отцу Марья не открыла этой тайны. Нет, он знал, что дочери дарована Мареной вечная жизнь, но не то, что она разделила этот дар с любимым. Наверно, подслушал Иван их с Кощеем разговор перед свадьбой, рано утром на опушке леса. Вот только невдомек ему, что нет никакого заклятья. Что одному-единственному могла она передать этот дар – тому, с кем связана душой и телом, с кем будет вместе до скончания веков.
Но прошло с тех пор уже два года – чего же ждал Княжич? Удобного случая? Видимо, так. Вот и дождался – и Кощея нет рядом, и к отцу Марья пришла, когда ни его, ни Любавы не оказалось дома. Да и Ягну нужно было упросить о помощи. Хотя вряд ли она долго упиралась, на что угодно пошла бы ради Ивана. И Марью никогда не любила, хоть и приходились они друг другу молочными сестрами.
Она смотрела сквозь тьму, как в те мгновенья, когда приходила Марена. Это было как сон наяву, и потом Марья ничего не помнила – что делала, с кем говорила. Отец и Кощей рассказывали, что она исчезала и появлялась вновь. Если богиня хотела явиться кому-то в человеческом облике, брала на время ее тело, потому что только связанные обетом и лишь один раз в жизни могли увидеть бестелесную сущность Марены.