Отель «Большая Л» - стр. 11

– И тогда… – папа угрожающе взглянул на медбрата.

Тот глубоко вздохнул и закончил:

– И тогда все будет хорошо.

– Нужно только вставить стент, и здоров наш пациент! – продекламировал папа.

– Пап, да ты поэт! – восхитилась Либби и нервно захихикала. – Смотри, как бы твоя поэтическая жилка тоже не забилась!

Она махнула все еще стоявшей на пороге Брик: мол, скажи что-нибудь тоже. Что-нибудь ободряющее.

– Иначе придется тебе переквалифицироваться в… стентап-комика.

Никто не засмеялся, кроме Пел, – та покатилась со смеху.

– Или в его ассистента! Ассистента! – заверещала она.

Сейчас я ненавидел их, всех трех.

Я отошел к окну и отвернулся: пускай по моей спине станет ясно, как я их ненавижу.

По улице шли люди в легкой одежде и улыбались. Нельзя умирать, когда на дворе весна.

– Не сердись, Кос, – сказал папа. – Они перепугались.

Я тоже перепугался, подумал я. Но промолчал и не обернулся.

Папа спросил, кто присматривает за отелем.

– Валпют, – ответила Либби.

– О боже! – вздохнул папа. – Вам нужно позвонить в страховую компанию и объяснить…

– Погодите! – осадил его медбрат. – Сейчас лучше не говорить о делах.

Но папа сказал, что это чрезвычайно важно: мы должны позвонить в страховую компанию, все объяснить, и они пришлют временного управляющего. Он попросил Пел подать ему пиджак. Все еще икая от смеха, она послушалась. Папа вынул из кармана бумажник, и вместе с ним оттуда выпала пачка сигарет. Надо было видеть лицо медбрата! Казалось, будто у него из ушей, из носа и изо рта пошел дым, так он рассердился. Словно каждое из его ребер закурило по сигарете.