Отец лучшей подруги - стр. 60
Меня трясет, я не то что говорить сейчас не могу, я просто вся, целиком, подчинена одной-единственной потребности, которая снова не утолена.
Видимо, по мне понятно, что говорить с мамой я сейчас точно не могу.
На звонок Платон отвечает сам.
— Да, Сара Львовна, слушаю… Где Лея? Так она у нас ночевала, зря волновались… Ну да, могла бы вам и позвонить, но эти дочери… Ну да, моя уже замужем, но я вас прекрасно понимаю…
А в моей голове в это время крутятся его слова про то, как я на него смотрела. А как? Я не знаю, себя в этот момент не видела.
Помню, что была счастлива, что Юля отправила за нами не мужа, а именно Платона. Я просто радовалась долгожданной встречи с ним.
— Нет, в клуб они вчера не пошли… Что? Лею все-таки видели в клубе? Не может быть! Наверное, обознались. Она ведь так изменилась…
Платон резко выпрямляется.
— В смысле?...
Он напряженно вслушивается в телефон, бросая на меня необъяснимые взгляды. Что еще такое?
Мама, что ты там говоришь такое, что у него вся краска с лица сбежала?!
— Хорошо, я не буду говорить Лее, что вы звонили. До свидания, Сара Львовна.
Он откладывает телефон в сторону и смотрит на меня.
— Тебя видела в клубе какая-то бывшая одноклассница.
— Ясно. А тебя?
— Меня она не знает, так что описала твоей маме какого-то взрослого мужика, который затолкал ее дочь в уборную, а потом вошел следом за ней и закрыл за собой дверь.
— Дурацкая была выходка, согласись? — не могу сдержаться я.
— Я пытался настоять на том, что это была не ты… Но похоже, одноклассница была убедительней. Так что твоя мама считает, что этой ночью ты встречалась с этим своим… — Платон щелкает пальцами в поисках приличного слова, но так его и не находит. — И теперь Сара Львовна преисполнена священным материнским долгом найти его и заставить на тебе жениться. Потому что она не позволит, чтобы кто-то поступал так с ее дочерью на глазах у приличного общества.
Прикусив изнутри щеку, чтобы не засмеяться при виде побелевшего Платона, уточняю:
— Это все, что она сказала?
— Еще, что она этому мудозвону оторвет его яйца, потому что ей от него даже долгожданные внуки не нужны.
— Вот это вы попали, Платон… Сочувствую. А ведь всего-то и надо было, что голову вчера включить.
Он за какую-то секунду укладывает меня животом к себе на бедра и припечатывает ягодицы ладонью.
— Определись, Лея, — цедит мне на ухо Платон. — Пять минут назад ты текла от моих прикосновений и прекрасно даже не выкала. А теперь что началось? Правила со вчерашнего дня не изменились. Выкаешь — получаешь по голой заднице. Все просто.