Отец лучшей подруги - стр. 100

Рассказываю его рукам, как хорошо мне было. Трогаю его, как скульптор-самоучка, что не может сдержать восхищения перед творениями великих мастеров.

Долгие годы Платон был для меня именно таким шедевром. Запретным и притягательным. Идеальным в своих недостатках, совершенным в своей недостижимости.

Вот почему я не устояла, когда он озвучил такое возмутительное и низкое предложение.

Он не знал, кто я.

Зато я слишком хорошо знала, кто он такой.

Платон вдруг перехватывает мой подбородок. Его удивленный взгляд мечется по моему лицу. В темно-зеленых, без единой искорки глазах изумление граничит с шоком.

— Ты смотришь, как в аэропорту. Как больше ни разу не смотрела!…

«Ты еще больше удивишься, когда я скажу это вслух. Я так устала молчать об этом…».

Сейчас… Сейчас я повторю это вслух. Только сделаю глубокий вдох…

И тогда же он сминает мои губы поцелуем.