Осторожно, двери открываются - стр. 45
И до него тянулась балерина вечерами. Таня куталась в шерстяное одеяло и уединялась на балконе, подальше от Лёшиных репетиций – поближе к чьим-то знаниям. Она, девочка с детства пропитанная классической музыкой, романтическими сказками, театром и атласными занавесками кулис, для себя не знала живописи, архитектуры и на вопросы Юры – «надеюсь, я не скучно рассказываю», могла лишь томно моргать глазами. Не скучно, она ничего в этом не понимала. Потеплее девушка куталась в оделяло, смотрела в телефоне краткую историю Москвы и её улиц. От Тверской на Триумфальную. Пешком. Сколько времени пройти? Что она может сказать? Тщательно Таня читала исторические заметки из блогов и книг, потеряла счёт времени и всё, что вспоминала между строк – это зелёные глаза. Цвет. Яркий. Контрастирующий с серыми оттенками неба.
Но что если это всё обманка? Он – обман и скоро надоест. Она ему. Юрию. Как уже успела надоесть другому. Таня прикрыла балконную дверь, постаравшись въехать очень тихо в мега малую сцену мега малого театра (гостиную), где от одного угла до другого Лёша растягивал свои отточенные движения. В такт его бёдер ниже талии покачивалась резинка от белья, поскрипывала, плотно прилегающая к ступням, балетная обувь и две дорожки пота сверкали на его спине. Таня отвела глаза и сглотнула.
– Помнишь, Григорий Степанович говорил, что репетировать нужно одетым? – хотела подъехать поближе, коснуться губами его сильных рук, но хватило её только на скромную улыбнку. Холодная и горячая кожа танцора, на груди его красные пятна от разогревшихся мышц, а в голубых глазах покой и вот-вот, сделав что-то неправильно, Таня может разрушить этот безопасный вечер.
Лёша не взглянул на неё, продолжая прогибаться в спине.
– Вспомнила тоже маразматика. Посмотришь как я танцую связку?
Заезженная история, когда Алексей, потакая своим амбициям танцует то, что ему вряд ли дадут скоро – сольная партия Евгения Онегина. Отказов он не принимает, обрекая свою возлюбленную на роль судьи, в руках которой всегда должны быть лишь хорошие оценки.
Зазвучала музыка. Чайковский. Рёбра Татьяны сковало ледяной коркой. Она не могла смотреть на его танцы. Теперь ей чётко ясно, почему он сегодня в хорошем настроении. Опять, снова. Она опускает голову и видит только как ступни скользят не в такт по полу. Всё не то. Движения руками слабые, шаги неверные и мало для размаха, мало места вокруг. Паркет не тот, акустика другая и даже зеркальные стены в гостинной никак не спасут положение. Не спасёт и Таня. Она знает, что его амбиции душат способности накорню. Лёша и вполсилы не работает на репетициях, поэтому его как пешку по сцене склоняют то взад, то вперёд. Массовка. Кордебалет это тоже работа, это тоже усилия, но не когда тебе двадцать и ты на сцене с пяти лет. Харизмой Лёша кормил себя, не принося в своё мастерство ничего нового. И постепенно это мастерство начало работать против него: усталость, спешки, гордо поднятая голова. Таня не смотрела как он танцует, но по смазанной финальной точке знала – всё ужасно. И ему завтра на это укажут на репетиции. Но она сказать не имела права.