Один всегда не возвращается - стр. 3
То самое место, куда направляли всех выпускников после распределения. Наш новый дом – временный, но обязательный. Пункт обитания. Плацдарм будущего. Так и значилось в протоколе: «Постинтеграционное общежитие, блок В, убежище №307».
Следующие шесть месяцев я проведу здесь. Под постоянным надзором. С графиком, нормами, с учётом ошибок и попыток. Полгода – чтобы доказать – я достоин звания полноценного гражданина. Не просто винтик. Не тень. Настоящий. Один из немногих, кто не сломался.
И этот путь начался с глотка самогона. С вонючей фляги. С боли в желудке. С гордости, которую потом никто и не вспомнит.
Наконец, до слуха донёсся первый звук – шипение, рваное и ритмичное, будто дыхание зверя. Я почти спустился. Оставалось всего несколько пролётов, и вот – глухой утробный гул, ритмичное пыхтение и постоянный стрёкот. Паровые машины уже работали на полную, не останавливаясь ни на миг. Это место не знало тишины.
«Все механизмы должны работать и приносить пользу» – эта фраза была вбита в меня с детства. Повторяли её в учебных блоках, печатали на стенах, шептали наставники. Теперь она звучала в голове сама по себе, как встроенный имплант, как сбой системы, не поддающийся перезаписи.
Депо номер шесть встретило меня облаком густого, маслянистого пара. Он полз из вентиляционных шахт и труб, оседал на лице и одежде, пах гарью, влажным железом и потом. Через эту мутную вуаль сновали люди – рабочие, кочегары, ремонтники. Кто-то тащил ящик, кто-то поднимал гвоздевой ключ, кто-то просто сидел на ящике и курил, глядя в пустоту. Они были частью системы. Каждый – деталь, как и я теперь.
Глаза жгло – от пара, от остаточного алкоголя, от недосыпа. В голове ныло и стучало, но я сделал шаг вперёд.
К своей новой работе.
К своей новой жизни.
На ближайшем ржавом щите значилось:
«Вагон-платформа №307. Стажер: назначен».
2
– Эй, стажёр! Долго ещё будешь пялиться, будто новую форму мадам Брю рассматриваешь? – раздался голос у меня за спиной.
Сильный шлепок по плечу едва не вышиб у меня равновесие – я чуть не выронил из рук выданный комплект формы и спального мешка. Всё, что успел, – это перехватить мешок и выдохнуть, чтобы не выругаться.
– Пошли, а то уедем без тебя – всё самое вкусное пропустишь, – добавил голос, весёлый и с явным вызовом.
Сначала я посмотрел на руку, внезапно легшую мне на плечо. Широкая, тяжёлая, в мазутных потёках, с грубыми пальцами – настоящая лапа, а не рука. Потом, почти не поворачивая головы, скосил взгляд вверх, туда, откуда она росла. Надо мной нависало крупное лицо – загорелое, обветренное, с уставшими, но внимательными глазами и широкой, немного хищной усмешкой.