Один всегда не возвращается - стр. 2

Мне было страшно – до тошноты, до кома в горле, до сдавленного крика, который так и не сорвался с губ. Но где-то глубоко внутри всё равно тлело нечто сильное, упорное, то, что теперь уже невозможно было задушить.

Я оказался там, куда мечтают попасть многие, но не решаются признаться в этом даже себе.

– Мои поздравления, Кир! – лёгкий шлепок по плечу вывел меня из ступора. – Теперь ты элита! Это надо отметить. Эй, чего уставились?! А ну-ка, расступись – у нас тут один из сопровождения!

Это был Алекс – местная оторва, вечный нарушитель дисциплины. За всё время учёбы не припомню, чтобы у него был хотя бы один чистый балл. Наверное, и систему как-то умудрился обмануть, или она – его. Но он всегда знал, как выкрутиться, даже когда, казалось бы, вариантов не было. Он не придумывал – он импровизировал. И всё время выходил сухим.

Теперь он уже тащил меня куда-то, обняв за плечо, как старого боевого товарища. Перед нами толпа начинала расступаться, а в его руке, как по волшебству, появилась металлическая фляжка. Я уже догадывался, что там было, но, честно говоря, мне было всё равно. До отбоя оставалось всего пару часов, и теперь этот отрезок времени принадлежал мне. Мне и полной, неприкрытой ответственности за то, кем я стал. Ученичество закончилось. Я стоял на ступени выше – на краю взрослого мира, в котором решают не оценки, а распределения.

Я получил направление туда, куда раньше боялся даже подумать. И имел полное право на пару часов отдыха – настоящего, впервые за шестнадцать лет жизни в этом бетонном логове под землёй. Столько времени ушло на подготовку. На ожидание. На страх. А теперь я – в отряде сопровождения.

Где Алекс достал самогон – до сих пор не знаю. Это было первое спиртное в моей жизни. Первая стопка. Первая настоящая встряска. Всё происходило прямо на глазах у остальных – тех, кто ещё вчера сидел рядом за партами. Учеников. А теперь – новоиспечённых взрослых.

Посвящение.

Я держался изо всех сил. Не для показухи – просто не мог иначе. Глотал одну за другой, как горькую правду, сквозь спазмы, сквозь жар и туман в голове. Чувствовал, как всё внутри выворачивается, как будто тело пыталось отказаться, сбросить с себя груз – отказаться от новой реальности, в которую меня теперь втащили. Один за другим те, кто примкнул к нашему «празднику», сдавались: кто-то уходил в сторону, кто-то – к стене, кто-то не успевал дойти до уборной. Их тошнило, они оседали на корточки, теряли лицо и сознание.

Я выстоял. Стал единственным, кто добрался до казармы сам – без поддержки, без рвоты, без посторонней помощи.