Никто, кроме нас - стр. 15
Сколько отголосков сохранило в себе это место за четыре месяца нашего общего проживания. С раздельных ночей на диване, до общих на кровати, чувствуя её тепло и размерное дыхание на коже. Все будто дежавю, прошлось перед глазами, но открыв комнату, не улавливаю даже её запаха диких роз. Пять лет прошло. Это было невозможным. Как же много «невозможного» появилось в жизни. И среди этого списка, на первом месте – Андреа.
Спальня осталась нетронута, но при этом изменилось абсолютно все. Атмосфера, запах, ощущения.
Видно, заранее навели чистоту. Все блестит, но не имеет ценности. Вхожу глубже, следуя к гардеробной. Когда оказываюсь в ней, интуитивно тянусь к шкафчикам, где когда-то висели вещи Андреа. Но за дверями пустота. Пыльная и удушающая. Напоминает ту, что поселилась в груди.
Куда дели вещи? Впрочем, мне должно быть все равно. Но нет. Опять, черт бы все драл, невозможно.
Быстрым шагом направляюсь к выходу, и как только распахиваю дверь, врезаюсь в девушку, вышедшую из угла. На вид ей двадцать с чем-то. Форма домработницы, говорит о должности в доме. От неожиданности и страха, девушка с немного рыжеватыми волосами, роняет все полотенца из рук.
– Синьор, – она опускает взгляд, явно боясь посмотреть на меня.
Разбираться с этим недоразумением нет желания. Перехожу к делу.
– Мне нужна Джулия. Где она?
Услышав имя старой и доброй Джулии, девушка поднимает взгляд недоумения.
– Бабушка…ой, – качает она головой, – Джулия…она, – девушка – очевидно её внучка – замялась, и это злит. Скажет она что-нибудь или нет?
– Бри, ты…, – слышу Джулию и оборачиваюсь. Экономка застыла около нас, – Синьор, – женщина кивнула со сдержанной улыбкой.
– Синьор искал тебя, бабушка, – подает голос та самая Бри.
– Хорошо, ты можешь идти, – Джулия взглядом дает понять, что она свободна, а после вновь обращается ко мне, – Добро пожаловать, – тёплые карие глаза щурятся от улыбки, – Рада вас видеть, – во взгляде женщины промелькнуло что-то материнское, и вспомнились моменты, когда я впервые попал в этот дом. Джулия заботилась обо мне больше всех, пока отец не сказал, что хватит бегать за ребёнком, и я должен учиться быть мужчиной. После этого наше общение сократилось. Тогда я был маленьким, и помню, как плакал. А теперь кажется, что тот мальчик, и я сейчас, совсем разные люди. Будто все, что было в детстве стало неправдой. – Чего-то желали?
– Да, где вещи Андреа? – звучит требовательно, словно если услышу ответ, который мне не понравится, будет плохо.
– Мы убрали их, – благо тут же отвечает Джулия, – Кажется, на чердак, – задумчиво подправляет она ленточку на голове, – Кристиана велела их сжечь.