Никто, кроме нас - стр. 17
Больше. Никогда. Не. Отпущу.
А значит ты ее найдешь.
***
Дверь в комнату отца приоткрыта.
Стою перед ней добрых десять минут, так и не находя силы открыть и войти.
Ненавижу его. Всю свою осознанную жизнь желал его смерти.
Перед глазами все ещё воспроизводится старая и больная картина: дрожащая улыбка мамы и светло лесные глаза, пытавшиеся скрыть страх. А потом ее крики и ненавистный взгляд в сторону отца. Выстрел. Тишина.
Но сейчас, тот монстр не в силах даже подняться с места.
Он у самой могилы. Вот где ты сейчас, Лоренцо Конселло. Это твоя участь.
В конце концов вступаю в комнату, в последние несколько месяцев превратившуюся в больничную палату. Лоренцо Конселло лежит в постели. К тонким венам прикована игла, и, если прислушаться, слышны капельки системы. Отец поворачивает голову – единственное, на что он способен в данный момент – и увидев меня у порога, застывает в немом страхе.
Никогда не видел в его глазах страха, но сейчас не только вижу, но и чувствую запах. Он боится меня, потому что знает, чего от меня ожидать.
– Пришёл меня убить, сын? – хрипло произнёс дон, заставляя уголкам губ дернуться в краткой ухмылке.
Продвигаюсь ближе и сажусь на кресло около кровати.
– Каждый свой день в этом доме, рядом с тобой, – начинаю тихо, переходя на шепот, – Я жаждал твоей смерти, – взгляд следит за пульсом на мониторе. Пик-пик-пик.
– Я…я…
– Ты. – цежу сквозь сжатые зубы, наклоняясь к нему и заставляя дышать ещё тяжелее, – Ты изнасиловал мою мать! Отнял меня у неё! Ты убил ее! – нервы на грани.
Отец слишком близко. Он задыхается, желая что-то сказать. Его пульс на мониторе начинает пищать.
– Мое…моё последнее желание, сынок, – кашляет отец, чуть ли не выплевывая легкие. Звучит жалобно, но совершенно бесполезно. Я не буду его жалеть, – Женись на дочери Гамбино. Я обещал, они…они начнут войну.
– Никогда, – ответ заставляет Лоренцо затрястись и сжать мою руку, которую резко отдергиваю.
– Он…он, – ещё один жалобный вздох и мы оба чувствуем приближения смерти, – Убей меня, и дело с концом.
Стало смешно после сказанного. Нет, я решил, что это будет слишком легко.
Твоя смерть настигнет тебя здесь, Лоренцо Конселло.
– Если бы мама была жива, – наконец смотрю в его глаза, – Она не хотела бы твоей грязной крови на моих руках, и я не буду делать этого. Жизнь наказала тебя самого. Ты уйдёшь с этими грехами в могилу, – ни одна мускула не дергается на лице, когда я спокойно поднимаюсь.
За несколько месяцев, болезнь рака парализовала его. Он стал меньше, беспомощней и не стоил ничего. Могущественный дон Лоренцо не мог умереть с честью у смертного одра.