Никто, кроме нас - стр. 14
Адриана кидает в него салфетку, стреляя возмущенным взглядом, явно говоря заткнуться.
– Этого не случилось пять лет назад, и не случится сейчас, – аппетит резко пропадает, и я тоже оставляю приборы, делая глоток красного вина, – Пусть горит его зад, мне не нужна его дочь. Тем более по правилам я не могу на ней жениться, ясно?
Зара Гамбино не была итальянкой и по традициями клана я не мог на ней жениться, ведь всегда требуется чистая кровь в браке с прямой родословной Дона.
– Тебе нужен наследник, Дэн, – вмешивается Габриэль.
Все вокруг замирают, переводя взгляд с меня на друга.
Дри рядом заметно напрягается, потянувшись за водой, явно чувствуя возникшее напряжение. И тут понимаю, что она знает правду. Единственная, кто знает, что сделала Андреа.
– Не тебе решать, что мне нужно, а что нет, – встаю изо стола, направляясь к выходу.
Да, прозвучало грубо. Но весь этот разговор вывел из себя. Не хочется говорить о будущем, о детях. Потому что их у меня запросто не будет.
«Я сделала аборт» – слова, которые прочно засели в голове, сейчас заставляют жилку на шее играть сильнее и сжать руки до белизны костяшек.
– Ты не хочешь стать отцом?
– Нет, и тема закрыта. Единственная женщина, которая могла сделать меня отцом, ушла пять лет назад.
Она лишила меня этого права.
Адриана опускает взор, теребя подол своей голубой рубашки. Каир прокашливается, пытаясь развести обстановку. Тристан же утопает в своих мыслях.
– Пора бы забыть прошлое, дружище, – выдыхает устало Габриэль.
Он всегда был голосом разума в нашей компании, и сейчас, в какой-то степени прав. Но так ли просто это сделать? Забыть прошлое?
Нет, невозможно. Его можно лишь игнорировать.
– На тебе многолетний клан, твои солдаты, семья и люди, которые верят в тебя, – перечисляет он, – А ты думаешь о той, что ушла, – в этом он тоже прав, но Габриэль никогда не любил. Он был так же жесток, не прикосновен и холоднокровен, как и я когда-то, до встречи с Андреа.
– Габриэль, – шикает Адриана, стреляя взглядом в его сторону, – Ты переходишь границы.
– Ты просто блять, меня не поймёшь, – вырывается с языка слишком жёстко.
– Почему же?
– Да потому, что никогда, никого не любил, – сам не верю, когда повышаю голос и яростно выплескиваю эти слова. Всё вокруг превращается в горящую массу, или горю я сам, понять невозможно.
Ухожу, разворачиваясь и не желая никого видеть. Дорога до комнаты кажется длиною в жизнь. Не хочется переходить порог спальни, хранящей столько воспоминаний. Смятые простыни, растрепанные волосы Андреа по всей подушке, сонный взгляд, её возмущения, обнаженное тело.