Ни днём, ни ночью - стр. 36
– Не стану с тобой говорить, – злилась, прижимала к груди тятькин нож, оружие свое немудреное.
– А ежели разочтусь?
Раска подумала малое время, а потом и высказала:
– Тогда бусы в пять рядов и полотна белого на новую рубаху.
От автора:
На нос - на драккарах не было отхожих мест как таковых. Автор не смог представить себе, как это возможно, а потому обратился к более поздней по времени конструкции кораблей, где гальюн располагался на носу судна. Он был примитивным, но вполне гигиеничным и уединенным.
Хей - привет. Да, это слово придумали в Швеции во времена викингов.
Лабрис - двусторонний топор.
Пошла на костер - доподлинно не известно, сжигали ли себя вместе с умершими мужьями-викингами их жены. Чаще всего на погребальный костер укалдывали девушку-рабыню, привязав ей веревкой руки и ноги. Но ее не сжигали заживо, предварительно убивали ритуальным ножом. Чаще жена, узнав о смерти мужа, убивала себя сама, при условии, что у него не было брата. Обычно брат брал на себя ответственность за вдову.
Торп - поселение викингов, деревня.
На носу...выставили щиты - при ладейном бое военная часть команды собиралась на носу. Так осуществлялась высадка на вражеский корабль.
7. Глава 7
– Ньял, двинься! – Хельги увяз в сече, едва успевал махать топориком.
– Жмут! – отозвался северянин и подрезал могутного мужика. – Сзади!
Тихий не без труда увернулся от меча, рубанул ворога по коленке и перешагнул, разумея, что в людском месиве тот больше не поднимется, истечет кровью и сдохнет.
Яруну досталось тяжкое: прижали к низкому борту, пинали с двух сторон. Вот к нему и бросился Тихий.
От запаха крови в голове шумело, руки налились силой, а сердце – злобой! Крики оружных, вой подраненных – все слилось. Хельги, едва вскочив на вражью ладью, уж знал – из сечи выйдет первым. И не с того, что ворог хлипок, а с того, что злобен. Награбленное берегли, секлись бездумно, гневались. Хороший вой – умный вой, а какой ум, когда яростью глаза заволокло?
Пока Хельги бежал выручать ближника, поперек пути встал бородатый ражий мужик. Тихий и встрял с ним; тот мечом махался умело, силы берег, разума не терял. С того и сам Хельги почуял, что непростой перед ним. Чуйке своей верил крепко, а потому не старался убить, а вот подранить – да.
Упирались долго, пока Тихий не извернулся, да не треснул топориком промеж глаз. Долгобородый всхрапнул и повалился, а Хельги только и осталось, что пнуть его поближе к борту, чтоб не затоптали до времени.
Ярун и сам отмахался: рыжий Осьма подсуропил, ткнул мечом ворога, да угодил по мягкому месту. Рана не так, чтоб опасная, но чудная и обидная.