Ни днём, ни ночью - стр. 38

Тот оказался крепок и телом, и духом: молчал, скрипел зубами с досады, глядел смурно. Тихий спросил о Петеле раз, другой, потом без злости, раздумно молвил:

– Воля твоя. Молчишь, так молчи. Токмо не ори потом, когда ладью подпалю. Сгоришь, пеплом развеешься.

– Вона как, – ражий сплюнул, утер рукавом кровищу со лба. – Слыхал я про Хельги Тихого. Ты ли? Лютуешь? Петела хочешь поймать? Из-за чего закусились?

– Не твоя забота. Не пытай.

– Я ходил под Буеславкой. Расплевались зимой. Ему злоба в голову стукнула, взялся зверствовать у словен. Много весей пожог, ярился. Не по мне такое, чтоб сосед на соседа, брат на брата. Оставил его в Лихачах, он по весне сбирался с ватагой на Посухи идти.

– С чего ты принялся языком молоть? Огня испугался? – Хельги неторопко вытряхнул из отмытого сапога камешек.

– Я ничего не боюсь. Пожил и ладно. Тебе я не друг, знай об том, но и Буеславу Петелу руки не подам. Сыщи его, расквитайся за людишек.

– Жить хочешь? – Хельги прищурился.

– Не ты мне живь подарил, не тебе и отнимать. Если сгорю, стало быть, так боги порешили. Твори чего удумал, – ражий встал и повернулся идти на ладью, какую обложили со всех сторон и сухостоем, и ветками.

– Пошёл отсюда, – поднялся и Хельги. – Ступай один по миру, ищи, где приткнуться. Меча не отдам, встретишь недруга, зубами грызи. Как звать тебя?

– Военег, из Суров.

– Ступай.

Тихий дождался, пока Военег отошел подале от бережка, проводил его недобрым взором. А потом уж оглянулся на драккар, какой стоял посреди реки. Увидал Раску, хотел махнуть рукой унице, да передумал: все еще обидой полыхал, да такой, какой и сам разуметь не мог.

Взъелся на ясноглазую за то, что его слову не поверила, но более всего – за Вольшу. И так раздумывал, и эдак, да понял – не по нраву пришлись ее слова о бывшем муже.

– Это калека-то лучше всех? – ворчал себе под нос. – Глупая ты, Раска, неразумная. Его уж давно в яви нет, а ты все тоскуешь. Видно, правый Ньял, любила его. Может, и посейчас любишь?

И опять глядел на вдовицу, какая едва не повисла на борту драккара, будто хотела углядеть чего-то.

– Раска, слезь! – не вытерпел Тихий. – Сверзишься, потонешь!

Она руками всплеснула, закричала:

– Живой! Не пораненный?! Да чего ты там копошишься-то?! Все уж вернулись, а тебя нет!

– Соскучилась?! – прокричал Хельги.

– Еще чего! – осердилась. – Цел?!

– Чего надо, то в целости! – Тихий обрадовался нежданной потехе. – Для тебя сберегал!

Ответом ему стал хохот воев и звонкий голос уницы:

– Точно ли сберег?! Так-то глянуть, разум утратил начисто! Позабыл в какой стороне ладья?!