Независимый мозг. Эффективная программа по проработке эмоций, преодолению стресса и формированию новых пищевых стратегий - стр. 3

Я знаю, что вы чувствуете, потому что раньше и у меня были нездоровые, созависимые отношения с сахаром. В течение многих лет я ежедневно выпивал шесть банок сахаросодержащей газировки. Это был словно ритуал для успокоения. Все начиналось с того пронзительного хлопка, когда я открывал банку содовой. Подобно собаке Павлова, я пускал слюну в предвкушении серотонина и дофамина, которые мой мозг вскоре получит от сахара и кофеина. Когда я был подростком, моя семья регулярно покупала пачку из 24 банок газировки в магазинах Sam’s Club. В нашем доме всегда можно было найти тайник, где было порядка 50 банок. Но любимым способом получить эту дозу был поход в рестораны быстрого питания. Я наполнял пластиковый стаканчик до самого верха, добавлял льда и, конечно же, приходил за добавкой не меньше двух раз. Широкая полосатая соломинка из моего любимого заведения фаст-фуда позволяла еще большему количеству моего любимого напитка попадать мне на язык сразу – мгновенная инъекция сахара.

В подростковом и 20-летнем возрасте в среднем я пил шесть банок в день, а в неудачные дни это количество увеличивалось до десяти. Был плохой день в школе? Сахар из газировки дарил мне немного успокаивающего серотонина, чтобы снять напряжение. Скучный урок? Кофеин из газировки давал мне дозу дофамина, которую я не получу от неинтересного мне предмета. Конечно, мой мозг ассоциировал газировку и с приятными событиями. Вечер пятницы или вечеринка означали, что дома будет еще больше содовой.

Как и многие люди, я почти всегда сочетал газировку с жирными продуктами. После школы я ел чипсы или крекеры и запивал все содовой. На вечеринках по выходным я ел пиццу с пеперони и запивал ее содовой. Со временем я пристрастился к еде. А когда у моего брата случился обширный инсульт (я тогда учился в старших классах), мои попытки побороть стресс и печаль привели к тому, что самолечение едой превратилось в углеводный запой.

С точки зрения нейрохимии это неудивительно. Сахар выбрасывает в мозг серотонин – химическое вещество, которое помогает унять беспокойство, повысить уверенность в себе и создать ощущение того, что все хорошо. Плохие жиры высвобождают дофамин – гормон, который нам всем необходим для того, чтобы справляться со стрессовыми ситуациями и интересными задачами. Со временем этот сахар и плохие жиры атрофировали мой мозг, но серотонин и дофамин, которые я получал из пищи, мешали мне покинуть эти созависимые отношения.

Итак, я решил прекратить эти нездоровые отношения с сахаром и плохими жирами, но сразу же перескочить в другие. Когда я переехал из Огайо в Лос-Анджелес, чтобы поступить в Университет Южной Калифорнии, я заметил разницу в том, как люди питаются в Калифорнии. Здесь не питались мясом и картошкой, к которым я привык на Среднем Западе, и я устал от «пищевой комы», которая наступает от углеводных запоев. Я помню, как купил брюки 34 размера