Невинная для дракона - стр. 9
Диар вдруг подалась вперёд и впилась в мои губы. Я больно пронизал её густые волосы пальцами, углубляя поцелуй.
— Ты не сможешь от меня так просто отделаться, Айелий, — прошептала горячо в губы, и я оттолкнул её от себя.
Диар упала на мягкую постель, открывая взгляду своё роскошное тело с полными грудями, розовыми, как бутоны, сосками. Она сомкнула стыдливо колени, пронаблюдав за моим жадным взглядом, и, прикусив кончик мизинца, улыбнулась.
Я не чувствовал ревности, хоть понимал, что после моего ухода Диар встанет и пойдёт к нему, примется беспрекословно исполнять его желания, снося его измывательства. Скорее, мне было её жаль. Я выпрямился, подхватил пояс и плащ и, не говоря ни слова, вышел из комнаты, оставив Диар одну.
Комната, где мы встречаемся с Диар, находится в северном крыле замка — самой нежилой его части, где вместо бархатных тканевых стен — голые камни, а вместо мягкой изящной мебели — массивные кресла и кровати.
Пройдя каменный полутёмный коридор с выбоинами в толстых стенах под потолком, я оказался на лестничной площадке. Миновав недлинный пролёт, спустился на ярус ниже и ощутил, что воздух здесь иной: повеяло сухостью и запахом шалфея. Но стоило выйти на крепостную стену из тёмной арки, и я прищурился от моросящего тумана, что сошел с лесистых тёмно-изумрудных холмов и упал на замок тяжёлым водяным панцирем. Пройдя несколько башен, я поднялся по скользким каменным ступеням. С каждым шагом мои волосы все больше намокали, как и плащ, в который я кутался, всматриваясь в грузное пасмурное небо. Оседавший туман забил мутной пеленой лощины, скопился густо в низинах и вымоинах, скрывая под собой реку, канавы, дворы, крыши, каменистые обрывы и глубокие рвы. Но вниз я почти не смотрел. Меня тянуло в небо, внутренний огонь подталкивал пронзить всю эту серость и окунуться в утренний свет. От одного этого представления я не чуял под собой каменный пол. Всё же ночь с Диар была на пользу, иначе не добрался бы до своих покоев.
В дверях меня встретил лакей. Приняв с учтивостью влажный плащ, он удалился. Войдя внутрь, я на ходу стянул тунику, а затем и рубашку, откинул их на кушетку.
Трудно стало с Диар. В последнее время она слишком настойчива, но разорвать с ней связь я не смогу — в этом она права. Я тряхнул головой, выкидывая её из мыслей, такую настырную, раскрепощённую, весьма красивую женщину своего герцога. Выдыхал ровно, но крылья носа всё равно вздрагивали и сужались. Её не должно быть много во мне, в моей жизни, и вообще никого не должно быть. Внутри всё горит и бурлит — я ещё чувствовал себя в ней.