Невинная для дракона - стр. 8
Приходил в себя медленно, меня ещё встряхивали спазмы, будто в отместку. В отместку за то, что до сих пор не нашёл истинную пару, зверь внутри меня испепеляет себя собственным огнём.
— Ты великолепен, — прошептала Диар, оживляясь.
Она нежно гладила мою скулу, очерчивая тонкими длинными пальчиками мой подбородок, скользила кончиками по краешкам моих сухих губ. Хотел спросить, говорит ли она тоже самое ему, но передумал. Да и зачем? Она здесь именно для того, чтобы «ублажать хозяина» в самом прямом смысле. И мне приходится делить её с ним. Не мог сказать, что мне это нравится, и вовремя понял, что эта неуместная злость ни к чему хорошему не приведёт. Это лишнее.
Безнадёжно посмотрел на запертые окна, избегая её широко и так искренне распахнутых голубых глаз. Наверное, я хочу верить в их чистоту, но не верю. Как не верю ни единому слову этой женщины. Да и не должен. Избранница Его Сиятельства принадлежит только своему хозяину. И то, что она здесь, рядом со мной, сродни предательству. Он совсем теряет хватку, чутьё.
Свет из щелей пробивался всё ярче, делаясь золотисто-зелёным.
Я сам принял эти условия, сам пустил её к себе три года назад, с тех пор, как…
И всё же злость прыснула внутри ядом.
Ставшие капканом объятия выдернули меня из нахлынувшей блажи. Отстраняя от себя руки Диар, резко поднялся, решив поскорее убраться отсюда, пока солнце не вышло из-за холмов. Ещё успею поймать первые тёплые потоки, которые уже скоро прольются золотистой волной по земле, оживляя всё кругом. Думал об этом, и с души уходила вся муть, что успела захлестнуть меня с головой. Диар не настаивает, отпускает, хотя я ощутил, как её разочарование полоснуло мне спину. Подхватив штаны со спинки кресла, оделся.
— Ты очень хорош, Айелий, — промурлыкала женщина, растягивая моё имя, смакуя его звучание на пленительно-алых губах. — Тебе не надоело быть его тенью?
Вопрос ошпарил, будто удар плетью. Я туго втянул воздух и, завязав тесьму штанов, подобрал рубаху.
— Тебя это не касается, Диар, я тебе об этом уже говорил, — я приблизился и навис над распластавшейся женщиной. — Если ты и дальше будешь болтать лишнее, мы с тобой больше не встретимся.
Кажется, мои слова дошли до её светлой головки — в холодной синеве глаз блеснул испуг.
— Ты ведь сильнее его, почему не хочешь заявить о себе совету? — приглушённо говорит она, не в силах остановиться. — Что ты скрываешь? Его Духовенство нуждается в таких, как ты, и…
— Хватит, — прорычал я.
Женщина замолкла, плотно сжимая губы, шумно дыша через нос, смотрела неотрывно и как-то обиженно. Скользнул взглядом по изящному обнажённому телу, сиявшему в рассветных сумерках, как снег на тёмных простынях. Её бледные бархатные щёки окрасились пунцовым оттенком. Диар вдруг широко улыбнулась, белые зубы мелькнули в опутавших лицо непослушных, сбившихся от сна локонах. Она задорно подставила кулачок под подбородок и с присущей ей детской наивностью с интересом смотрела на меня. Всё во мне каменело. Диар умеет скрасить острые слова своим зрелым, умелым очарованием. И как у неё получается сочетать в себе невинность и распутность? И всё же она не должна слишком углубляться в его личную жизнь. Это опасно. Для многих.