Недостойная невеста - стр. 6
Дверь со скрипом приоткрылась, и показалась тетушка, зябко кутаясь в шерстяную шаль:
— Доброе утро, голубка. Как спалось?
Этот визит уже сам по себе не мог служить добрым знаком. Обычно будила Нинон, дочь кухарки, служившая горничной.
Луиза села на постели, поплотнее закуталась в одеяло. Не столько согреться, сколько спрятаться.
— Что-то стряслось, тетушка?
Аделаида опустилась на кровать. Молчала. Нагнулась, прижала к теплой трубе дымохода ладони. Посидела с минуту, вновь спрятала руки в шаль. И взгляд отвела.
— Отец зовет. Велел разбудить.
Ответ не сулил ничего хорошего. Значит, отец не остыл. Луиза покачала головой:
— Не передумал?
Тетушка вздохнула:
— Конечно, нет. Ни на крупицу не переменился. А ты, голубка? Не передумала?
Луиза даже фыркнула:
— Разумеется, нет! И не передумаю.
Аделаида помолчала какое-то время, вновь вздохнула, нервно поджав губы:
— Вижу, на что надеешься, — она не одобряла, но ясно понимала, что уговоры сейчас не имели никакого смысла. — Снова намерилась переупрямить. Но, думается мне, на этот раз никак не выйдет.
— Почему?
— Вопрос больно серьезен. Тут не до шуток. Да и после полудня мэтр Бурделье за ответом придет.
При упоминании этого отвратительного имени Луизу передернуло, и вдоль позвоночника прокатила морозная волна. Не от холода — от отвращения. Она сцепила зубы:
— Ни за что. Ни за что, слышите! Пусть хоть убивает!
Аделаида поспешно перекрестилась:
— Да Господь с тобой, глупая!
Луиза упрямо задрала подбородок:
— Отец отступится, вот увидите. У меня… предчувствие.
Тетушка даже грустно улыбнулась:
— Предчувствие… С каких же пор ты вдруг пророчить стала, голубка? А если и впрямь до пострига дойдет?
Луиза покачала головой:
— Не дойдет. Вот увидите.
Аделаида поднялась, кивнула:
— Тогда собирайся — и сама пойди, скажи, как есть.
Луиза решительно поджала губы:
— И скажу. А вы ступайте, тетушка, оставьте меня одну. Кликните Нинон, пусть поможет одеться. И отцу передайте, что я спускаюсь. И передайте… — Луиза тут же осеклась, покачала головой: — Нет. Больше ничего…
Аделаида ничего не ответила, вышла. Ей тоже было не по себе. Отец нарочно прислал тетушку. Все еще надеялся, что образумит, мягко уговорит. Ну, уж, нет! Тут и десять тетушек не помогут. Никогда и ни за что! Жених никогда не должен быть таким отвратительным. Мерзким, что хуже и не бывает!
Луиза снова поежилась от отвращения, поднялась, подошла к тазу с ледяной водой на столике, склонилась, глядя на свое отражение, подернутое легкой рябью:
— Только не Бурделье! Только не Бурделье! — твердила, как заклинание. —Господи, только не Бурделье!