Недостойная невеста - стр. 53
Луиза лишь пожала плечами:
— Мне некому писать. Разве что домой. Да и какие тайны я могу выдать…
— Беспечность даже здесь может оказаться роковой. По наивности и неосторожности. Разумеется, вы получите чернила, моя дорогая. Когда освоитесь должным образом.
Луиза решила ухватиться за момент:
— За ворота нельзя по этой же причине?
Шарлотта помрачнела:
— Что вам делать за воротами?
Луиза сглотнула, чувствуя, что вновь ускоряется сердце:
— Мне сказали, что здесь совсем рядом церковь Сент-Эсташ. Я уже неделю, как приехала в столицу, но до сих пор не имела возможности посетить божий храм. Я хочу помолиться, принять причастие. Поблагодарить господа за спокойную дорогу и радушный прием… который мне здесь оказали. Это долг христианина. Что худого может случиться в церкви?
Шарлотта стояла, выпучив рыбьи глаза, даже прижала палец к губам:
— Я подумаю об этом. В конце концов, моя дорогая, может, вы и правы. Наша жизнь так суетна, что порой на бога просто не хватает времени. Мне было бы не лишним составить вам компанию.
Луиза поджала губы:
— Это совсем не обязательно. Я могу помолиться и одна.
Шарлотта покачала головой:
— Это исключено. В незнакомом городе, молодая девица… Недопустимо.
Луиза даже задержала дыхание:
— Тогда завтра?
Бодемон повела бровями:
— Посмотрим. Идемте же, нас заждались.
Наверное, Луиза все же была внушаемой. Теперь она смотрела на Шарлотту и пыталась углядеть подтверждения предостережению. Но лишь еще больше запутывалась. Эта история с запиской окончательно выбила из колеи, и вместо самого естественного восторга женщины, занимающейся нарядами, она чувствовала себя деревянным чурбаном, который вертели на разные лады.
Ее светлость оставила прелестное платье из небесной тафты с тем, чтобы подогнать по фигуре Луизы. Но портнихе почти ничего не пришлось делать, разве что заузить в талии. Луиза смотрела на себя в большое составное зеркало и невольно отмечала, как шел ей этот цвет. А от невесомой воздушной шемизетки, собранной у ворота лентами, буквально замирало сердце. Платье было совсем новым, мадам сама могла бы его носить и носить…
Мадам…
Луиза отвела взгляд от зеркала, замерла, ухватившись за новое предположение. Все очарование от платья буквально испарилось в единый миг. А если это все проверка? Бодемон столько говорила о безграничной преданности, что… Если проверка, какого поступка от нее ждут? Полной открытости? Выложить все, отдать записку? Во рту пересохло — записка теперь безвозвратно испорчена, и Бодемон видела улики. Без сомнения, это уже расценят, как попытку что-то скрыть. Тогда как быть? А если не проверка? От этих мыслей голова шла кругом. Луиза чувствовала себя мышью, загнанной в угол. Тетушка всегда говорила, что невыносимее всего неизвестность… Так и выходило. Невыносимо. Просто невыносимо!