Недостойная невеста - стр. 25

К вечеру шестого дня, когда на горизонте показались яблоневые сады и черепичные крыши Баньё, в распоряжении Луизы оставался всего один ливр, семь су и девять денье… Теперь оставалось лишь молиться о том, чтобы этого хватило на ночлег. Безденежье и чудовищная дорожная усталость окончательно стерли следы былого восторга, и за эту неделю Луиза будто даже повзрослела. Пути назад попросту не было, а вся надежда оставалась лишь на обещанную благосклонность мадам де Ларош-Гийон. И именно сейчас она почему-то казалась как никогда призрачной.

Этой ночью просто необходимо было хорошо выспаться, чтобы был здоровый цвет лица и ясный взгляд, причесаться и переодеться в платье получше. Луиза не должна предстать перед мадам жалкой деревенщиной. Она до смерти боялась, что та может отказаться от своих слов.

Когда карета покатила по широкой центральной улице Баньё, уже смеркалось. Постоялый двор нашелся без труда. Здесь это было добротное каменное здание в два этажа. Яркий фонарь щедро освещал вывеску, на которой была намалевана дородная краснощекая бабища с огромной связкой золотых ключей. Корявая надпись гласила: «Ключница королевы». Для безграмотных на цепях под вывеской покачивалось традиционное изображение снопа на посеревшей от дождей деревяшке.

Карета остановилась у двери, старый Пьер, считавшийся старшим слугой, с трудом сполз с козел и какое-то время стоял на полусогнутых. Зря отец отрядил его — старику этот путь оказался почти не по силам. Но из всех четверых один только Пьер знал, как положено вести себя слуге приличного дома. Наконец, он выпрямился, одернул сюртук, поправил шляпу.

Зарешеченное оконце в окованной двери открылось прежде, чем Пьер успел взяться за дверной молоток. В светлом квадрате показалось круглое лицо, до странности похожее на лицо дородной бабищи с вывески:

— Что угодно господам в такой час?

Старик приосанился:

— Моя благородная госпожа желает остановиться здесь на ночлег.

Бабища перевела взгляд, цепко оглядела Луизу, стоящую у кареты, завернувшись в плащ. Посмотрела по сторонам, пересчитала всех визитеров и для верности поглазела на герб на дверце экипажа. Наконец, раздался скрежет отпираемого засова, и дверь открылась. Женщина занимала тучной фигурой весь проем. Волосы прикрывал белый чепец, передник заткнут углами за пояс, на котором позвякивала внушительная связка ключей. Из суконного корсажа буквально вырывалась необъятная грудь, на которую без зазрения совести таращились парни-провожатые. Из дома потянуло жареным луком и мясом, и Луиза невольно сглотнула моментально проступившую слюну. Есть хотелось смертельно.