Недостойная невеста - стр. 24

Во дворе собрались все домочадцы. Вытянулись у кареты. Сестры были еще в сорочках и ночных чепцах, кутались в шали. Франсуаза бесцеремонно зевала. У приготовленного экипажа в отсветах факелов стоял одетый в дорогу старый Пьер и трое крепких парней, нанятых в деревне — будут сопровождать.

Луиза простилась со слугами, расцеловала брата, младших сестер. Чмокнула в щеку Франсуазу, но та вместо поцелуя склонилась к уху и прошептала:

— Помни про ночной горшок, дорогая сестрица.

Луиза сделала вид, что ничего не слышала, лишь улыбнулась, наблюдая, как на лице сестры гаденькая радость сменяется откровенным разочарованием:

— Желаю тебе счастья, сестра. Надеюсь, отец отыщет тебе хорошего мужа. Не хуже, чем мне.

Аделаида поцеловала ее в обе щеки:

— Пиши, голубка, как только представится возможность. Я буду ждать. Благослови тебя Господь.

Луиза поцеловала ее в ответ:

— И вас, тетушка. Думаю, меня несложно будет отыскать через мадам де Ларош-Гийон.

Когда Луиза поравнялась с бароном де Монсо, то невольно опустила голову:

— Благословите, отец.

Тот казался растерянным. Наконец, поцеловал в лоб:

— Доброй тебе дороги, дочь моя. И… что бы ни случилось, не забывай о нас. И, как бы я ни оказывался порой неправ… — эти слова явно давались с трудом, — всегда помни, что я люблю тебя.

Луиза чувствовала, что уже начинала давиться слезами.

— И я вас, отец.

Не желая затягивать невыносимое прощание, она села в экипаж. Смотрела в оконце, как карета выехала со двора, спустилась по старому валу и понеслась в рождающуюся зарю. На этот раз они ни за что не поедут через лес Тронсе. Сейчас дорога пролегала крюком по равнине через Ла-Перш.

8. 8

Дорога казалась бесконечной, а ужасающая тряска сводила с ума. Луиза все время вспоминала плавное движение экипажа герцогини, и от этого становилось еще невыносимее. Порой даже подкатывала тошнота, а лицо словно кололи тысячи невидимых иголок. Но от стоянки до стоянки, от ночлега до ночлега все начиналось заново и казалось воистину кошмарным. Старый Пьер берег лошадей и карету, и порой можно было бы просто неспешно идти пешком — выходило бы едва ли не быстрее.

Чем ближе оказывалось к столице, особенно у оживленных трактов, тем сложнее было сговориться о комнате на ночь. Требовалась всего одна, и Луиза не была привередливой, но трактирщики неизменно разводили руками и поджимали губы. А потом начинали вытягивать деньги, которые и без того утекали на глазах. Скромная сумма, выделенная в дорогу бароном де Монсо, оказалась совершенно ничтожной. Он давно не выезжал дальше Бреза, Мулена или Монлюсона и понятия не имел, каковы цены на подступах к столице. Луиза подозревала, что отец и сам догадывался. Это объясняло его довольно странное и рискованное решение не сопровождать дочь. Иначе поездка вышла бы почти в два раза дороже, потому что в их положении селиться вдвоем в одной комнате было недопустимо. А если прибавить к этому обратную дорогу… Отец поступил разумно.