Недостойная невеста - стр. 16

Виллар подошел к ней:

— Мадам, позвольте представить вам барона де Монсо дю Рошар и его прелестную дочь мадемуазель Луизу. Барон, перед вами ее светлость герцогиня де Ларош-Гийон.

Отец вновь принялся возить в пыли шляпу, а Луиза присела в реверансе, думая о том, что именно этим именем назвал ее разбойник. Ларош-Гийон… Но сама мысль о том, что ее могли хоть на мгновение перепутать с такой блестящей дамой откровенно льстила.

Герцогиня одарила ее ослепительной улыбкой:

— Мадемуазель де Монсо, вы чрезвычайно хороши.

Луиза вновь поклонилась, сама не своя от восторга:

— Благодарю, мадам.

Та повернулась к кузену:

— Виллар, заканчивайте здесь! Я хочу, наконец, добраться до кровати, пусть и монастырской, но не подыхать ночью в дорожной тряске!

Герцогиня тоже направлялась в Брез для ночлега и любезно согласилась подвезти в своем экипаже Луизу с отцом. Распряженных лошадей повел Анри. Баронскую карету пришлось бросить, немного стащив в кусты. Починят утром, когда пришлют тележника из монастыря. И тогда отец сможет уехать домой… если все же не смягчится…

Луиза предпочитала об этом не думать. После, утром. А сейчас… хотелось насладиться этим странным вечером, невероятным знакомством. И не омрачать тягостными мыслями.

Больше всего она надеялась, что герцог де Виллар тоже окажется в экипаже, но тот тронулся верхом впереди кареты вместе со своим пажом. Удастся ли увидеть его утром? Перед тем, как они уедут навсегда?

Сундук Луизы приладили на запятках герцогского экипажа, там же устроился старый Пьер, который, к счастью, оказался не ранен, а просто сбит с ног и перепуган. Но было жаль девушку-служанку, которую мадам де Ларош-Гийон немилосердно прогнала к кучеру на козлы, несмотря на то, что в салоне вполне можно было отыскать место. Будто просто не хотела ее присутствия.

Экипаж тронулся, плавно закачался, почти без скрипа. Здесь пахло необыкновенными тонкими духами герцогини, и этот запах казался поистине райским. В салоне покачивались два масляных фонаря, и Луиза, сидящая рядом с отцом спиной к дороге, могла хорошо видеть напротив мадам де Ларош-Гийон, но опускала голову, боясь показаться бестактной. Но та цепко перехватывала каждый ее взгляд. И отчего-то становилось не по себе.

Отец, не желая казаться невежей, завел непринужденный разговор, но выходило плохо — он не привык к подобному обществу. Да и говорить было особо не о чем: что интересного он мог сказать этой блестящей даме?

Мадам какое-то время лениво обмахивалась веером, пристально глядя на смущенную Луизу, сложила его и обратилась к отцу: