Нечестивым покоя не будет - стр. 9

– Посмолить иду.

– Ну, иди, иди… – плюгавый глумливо повертел бёдрами и, вынув руку из кармана, щёлкнул лезвием выкидного ножа. – И на бабу мою не пялься, это моя соска, понял?

– Да, без базара, братан, – Глеб примирительно поднял руки с раскрытыми ладонями, – как скажешь, я не претендую.

Плюгавый помахал ножом перед собой и, повернувшись к Соне, ухватил себя за промежность.

– Ну, чё, су…

Договорить он не успел.

Глеб прыжком сократил оставшееся между ними расстояние. Одной рукой перехватив руку с ножом, другой он с силой припечатал плюгавого мордой о стену.

Хрум, сломался встретившийся с бетоном нос.

Хрясь, лоб мужика решил попробовать стену на прочность.

Хрусь, рука, сжимавшая нож, повторила попытку лба.

– Х-а-а! – плюгавый сипло выдохнул, когда левый кулак Глеба ударил его по почкам.

– А-х-х! – правый кулак Глеба, вошедший мужику в печень, прервал зарождающийся вопль боли.

Глеб, придержав корчившегося у его ног плюгавого, подобрал нож – плохонькую «выкидушку» с пластиковой рукояткой и зазубренным, скверно точёным лезвием.

Молча, он подхватил плюгавого за шиворот. Вздёрнул, мужик захрипел от врезавшегося в горло воротника куртки. Глеб перехватил его и полупотащил, полупонёс к лифту.

Ткнув пальцем в кнопку, Глеб с размаху запустил плюгавого в услужливо раздвинувшиеся створки лифт. Зашёл следом.

Мужик елозил по грязному полу кабины, что-то хрипя, но подняться на ноги не пытался. На первом этаже Глеб пинком выкинул плюгавого из кабины, вновь ухватил за ворот и подтащил к выходу.

Домофон пикнул, дверь открылась, и Глеб тычком отправил мужика в промозглую ночь. Тот, запутавшись в собственных ногах, плашмя брякнулся на тротуар, приложившись расквашенным лицом о растрескавшийся асфальт. Зашипев от боли, плюгавый развернулся к Глебу и, шмыгая сломанным носом и сплёвывая кровь, зашептал невнятно.

– Ну, мля, сучара, я тебя на ремни…

Глеб, не стал слушать, шагнул и с силой припечатал ему колено в грудь. Показал отобранный нож, упёр лезвие в асфальт и надавил. Нож изогнулся и, дзинькнув, сломался пополам. Зазубренный остаток Глеб прижал к нижнему веку, мгновенно заткнувшегося мужика, и зашептал.

– Слушай сюда, тварь. В глаза смотри! В глаза – я сказал!

Он поймал белёсый, наполненный болью и яростью взгляд плюгавого.

– Ещё, раз, тебя рядом с Соней увижу, яйца отрежу, и остатки паяльной лампой прижгу, чтобы обратно не пришили. Понял?

Плюгавый, скривив узкие, покрытые слюной и кровью губы, согласно кивнул, опасно при этом сузив глаза.

– Не веришь? – Глеб с сожалением покачал головой. – А, зря.