Нечестивым покоя не будет - стр. 11
– Урод! Козёл!
Матом Вован не ругался. От мата и блатной фени его отучил отчим. Неродной папаша резко и больно бил мальчика по макушке гибкой стальной линейкой за любой неосторожно вырвавшийся матерок. Возможно, именно это обстоятельство и проредило некогда густую шевелюру Вовы, и сделало его более тупым и ограниченным, чем задумывала природа. С тех пор Вован привык заменять нецензурную брань всем, чем можно и чем нельзя, и над этим частенько посмеивались его собутыльники.
– Бычара конченый, весь ливер мне размолотил! – «Плешак» шёл, скособочившись и прихрамывая – нога, порезанная Сонькиным хахалем, жутко болела. Болели сломанный нос и отшибленные о стену лоб и пальцы правой руки, тянули отбитые почки, а в боку – там, где находилась пропитая Вовина печень, словно кто ковырялся тупой иглой – старательно и упорно.
– Ну, ничего, погоди, с-с-с-у-ка! – нога «Плешака» подвернулась, он чуть не упал и зашипел, когда тот, кто ковырялся в его печени, засунул свою иглу особенно глубоко. – Ничего, ничего, отольются тебе мои слёзки, щас пацанов в кабаке соберу, мы отрихтуем твою рыжую морду!
«Плешак» брёл по тёмным улицам в сторону безымянной рюмочной, в которой он проводил вместе с такими же маргиналами всё свободное от работы время.
Мысли Вована такие же куцые и бесцветные, как его жизнь, перескочили на двоюродную сестру.
– И тебе, сучка, не поздоровится! – вновь забормотал он, сплюнув в темноту красным. – Не успел муж в «козлятник» попасть, а она на хер другому мужику кидается.
В правом боку кольнуло сильней, в левом что-то ёкнуло, от боли дыхание перехватило, и «Плешак», добредя до еле светившего фонаря, остановился передохнуть. Тяжело навалившись плечом на столб, он зашарил по карманам в поисках курева и зажигалки.
Интересно, кто сейчас в рыгаловке? Мысленно продолжал составлять план мести Вован. Хорошо бы Гошан «Сапёр» был, он когда-то боксом занимался, а то этот урод уж больно горазд кулаками махать. «Плешак» машинально потрогал свой сломанный нос, и тут же вспомнил взгляд нового Сонькиного хахаля, и его передёрнуло от страха. Может на хер с ним связываться? Ещё и взаправду кончит, как обещал?
Но тут его мысли, юркие как блохи, вновь перепрыгнули на Соньку. А, как же эта прошмандовка? Чё ему опять без бабы в одиночку лысого гонять? Вован давно, как только Сонькиного мужа посадили, этим не баловался, и снова начинать не хотел. Он вспомнил мягкие Сонькины сиськи, её горячее, покрытое курчавыми волосами лоно, и у него встал.
Нет, нет, нет, нет, надо этого рыжего урода валить. Главное – троих-четверых пациков набрать. Чтобы уж наверняка этого бычару запинать. А лучше, обрезком трубы по затылку и в подвал. Мусорщики приедут и заберут тело. Всё шито-крыто, никто не узнает. А, чё, он слышал – парняги в тошниловке рассказывали – многие так делали. Главное, чтобы номер дома чётный был, из нечётных Уборщики почему-то трупы не забирали.