Научи меня любить - стр. 43

У меня быстро сбилось дыхание и начало колоть в левом боку. Щёки неприятно пылали, а ледяной холод опаливал глотку, потому что я дышала и ртом, и носом. Каждый раз, когда я подбегала к Златопольскому, надеялась, что он вот-вот скажет мне остановиться. Но Златопольский продолжал хранить молчание. Он неторопливо пил из своей термокружки и непроницаемым взглядом наблюдал за мной. Я же продолжал это «движение в бесконечность», игнорируя сумасшедший ритм сердца, съезжающую на глаза шапку и боль в мышцах. Временами о себе еще напоминала гематома на спине, но я, стиснув зубы, терпела.

Не знаю, сколько времени длился этот мой забег. Я давно сбилась со счета. Казалось, что Златопольский будет держать меня в таком состоянии до утра. Фонтан-Златопольский, Златопольский-фонтан. Один плюс был лишь в том, что я уже совсем не чувствовала холода. Я вообще больше ничего не чувствовала — физически не хватало сил.

— Ну как? — спросил меня Златопольский, когда я в очередной раз остановилась рядом с ним, жадно втягивая носом воздух и вжав ладони в колени. — Угомонила свои эмоции?

Я выпрямилась и подняла усталый взгляд на Златопольского. Он провел пальцами по своей аккуратной бороде и вопросительно приподнял брови. Я молча кивнула. Мои эмоции действительно улеглись. Мне даже на секунду показалось, что холодный ночной воздух будто бы одним точным движением вычистил из моей головы всё ненужное. Моя истерика в данной ситуации являлась самым главным ненужным элементом. Она мешала мне здраво рассуждать и видеть всю картину целиком. Теперь же, когда я была полностью обессиленная, мне совсем не хотелось кричать и что-то требовать. Похоже, именно этого Златопольский от меня и добивался.

— Еще раз ты позволишь себе такое поведение, и я просто избавлюсь от тебя, понятно? — спокойным голосом спросил он меня.

Я снова кивнула, отмечая про себя, что мое ошалелое сердцебиение постепенно начало приходить в норму.

— Теперь, когда ты вменяема, мы можем поговорить, — сунув пустую термокружку себе подмышку, Златопольский подошел ко мне и застегнул папину куртку под самое горло. Я вовремя откинула головой назад, чтобы замочек не зажал нежную кожу под подбородком. — Так-то лучше. Идем.

Какое-то время пока мы неторопливо шли в сторону главного здания резиденции, между нами витало молчание. Затем Златопольский заявил:

— Твою крёстную взяли в оборот.

— То есть?

— Точно не знаю: подкупили ее или припугнули. Но крёстная оказалась на стороне тех, кто приложил руку к смерти твоего отца.

— Не может быть, — прошептала я, опустив взгляд себе под ноги. — Она же мне посоветовала обратиться к вам за помощью. Если бы… Если бы крёстная желала мне зла, то не стала бы этого делать. Верно?