Наследница Монте-Кристо - стр. 30
Суд состоялся очень быстро. Но перед этим…
Я была сломлена и без того. Только надежда, что Вадим очнется, еще как-то грела меня, не давая рассудку ускользнуть. Я буквально хватала конвоиров за руки, умоляя сказать, не пришел ли Краш в себя. Но они тоже считали, что то, что с ним произошло – моя вина. Я понимала, что его убрали с дороги – либо семья покойного, либо сам Тарасюк. Но козлом отпущения сделали меня. Пару раз огрели дубинками, обложив трехэтажным матом, и больше я таких вопросов не задавала.
В тот вечер нам устроили банный день. Стерегла нас, к счастью, надзирательница, но это был единственный плюс. Ледяная вода тонкой струйкой, грубое мыло, шампунь, что передала мне мама, практически не давал пены.
Происходило что-то странное. Женщины, бросая на меня кто любопытные, кто виноватые взгляды, поспешно уходили, включая моих сокамерниц. Надзирательницу тоже как ветром сдуло. Но при этом никто меня не торопил, заставляла шевелиться.
От холода стучали зубы, я пыталась вытереться колючим полотенцем, когда поняла, что в огромном помещении душевой кто-то есть.
Меня сковал ужас. Я подумала, что бабы объединились и решили избить меня, чтобы отомстить за Кальченко. Но лучше бы и правда случилось именно это, чем то, что меня ожидало.
Тарасюк, хищно осклабившись, шагнул ко мне. Он был пьян. Его вообще не должно было здесь быть. Я попыталась заорать, но горло сковало льдом.
- Заорешь – сверну шею, - прошептал следак, схватив меня за волосы и одновременно по-садистски нежно поглаживая лицо. – И дурой не будь. Залетишь – будешь по гроб жизни меня благодарить…
У меня не было ни малейшего шанса дать ему отпор. Я понимала, что он выполнит свою угрозу. Не зря меня в первый же день хотели убить. Может, он сделает это после?
- Не убивайте… - я не знала, правильно ли делаю, что цепляюсь за жизнь, которая отныне будет проходить в аду.
- Не убью, если будешь умницей. Ноги раздвинула!
10. Глава 9
Я позволила ему сделать все, что он от меня хотел. К счастью, это закончилось быстро. Я только скривилась, ощутив, как толчки члена внутри меня стали резкими, разрывающими, они отдавались болью внизу живота. А потом Тарасюк с хриплым рычанием вышел из меня, удерживая хваткой ладони за поясницу.
Я не понимала, почему отрешенно созерцаю обколотую плитку на стене. Почему нет слез, ужаса и этого извечного – как я буду жить с осознанием того, что меня изнасиловали. Может, так было именно потому, что меня уже изнасиловали морально. Тело было оболочкой. Но врагу не пожелать того, что пережила моя душа в последние дни.