Мюссера. Сборник рассказов - стр. 35
Фонарь вспыхивает на мгновение и тут же удаляется прочь.
Десять, одиннадцать, двенадцать… двадцать три, двадцать четыре…
Ведут неспешные разговоры о семейных делах мама Эвелина и тётя Ира. Если городская девочка не одна, а с кузиной Заремой, то счёт фонарям ведётся совместно и соревновательно – у кого с какой стороны их больше!
Через вагон то и дело проходят странные люди. Глухонемой человек присаживается неподалёку и ловко раскрывает веером чёрно-белые фотографии плохого качества с лубочными красавицами в развевающихся флёровых накидках. Кроме красавиц, у глухонемого в запасе переснятые с журналов снимки советских артистов – Людмилы Целиковской, Любови Орловой, Зои Фёдоровой, Александра Черкасова. Есть и прекрасные иностранки – Марика Рёкк, Вивьен Ли, Грета Гарбо и, конечно же, королева маминых грёз – Милица Корьюс.
Портрет смеющейся Милицы Корьюс в сумасшедшей красоты платье и светящихся от призрачного света софитов локонах висит и на стене большой комнаты выстроенного в стиле модерн дома в районе сухумской церкви. Там, в большой комнате первого этажа, обитает одинокая суровая старушка с недобрым взглядом и забранными в небрежный пучок седыми волосами. Старушка торгует фотографиями артистов, и к ней бегает весь город – школьники, собирающие коллекции открыток, романтически настроенные женщины и девушки, желающие заполучить изображение любимой звезды. Среди школьников и городская девочка, прибегающая через весь город (ужас, если узнает мама), чтобы купить за десять копеек очередной снимок для коллекции. Комната старушки забита вещами, прямо за порогом, по левую руку от входа, стоит стеклянная горка. В ней красуются изящные статуэтки балерин в пенных кружевных пачках, непочтительно перемешанных с множеством явно случайных и кажущихся грубыми вещей.
На центральной стене напротив входа висит большой фотографический портрет Милицы Корьюс – любимицы хозяйки, кумира её несбывшихся надежд.
– Милица Корьюс, – заявляет городская девочка в тайной надежде произвести впечатление на мрачную хозяйку своей осведомлённостью.
– Моя любимая актриса, – ставит точку хозяйка.
– Это переснятая фотография? – не унимается городская девочка.
– Да. Сделали специально для меня.
Путь до Очамчиры давно выучен наизусть, поэтому после фонарей городская девочка считает станции. Их много – то ли восемь, то ли одиннадцать, и электричка останавливается возле каждой с характерным шипящим звуком. Стоит недолго, максимум три минуты, но измученная ожиданием приезда городская девочка недовольна. И почему кому-то вечно нужно выходить на этих далёких пустых полустанках? Она изучает мелькающий пейзаж и слушает, как меняется в зависимости от участка дороги перестук колёс. В тоннеле он один, на мосту другой, по обычному полотну третий. И вновь считает станции в ожидании появления разветвлённых путей – первого предвестника конечной остановки.