Моя по умолчанию - стр. 33
– Ну, ведь и правда крутит дули!
В этот трогательный момент я почему-то вспоминаю то, как он меня утешал. Там, на пороге черного хода:
– Нет-нет, только не плачь, моя хорошая. Будет больно. Потом, хорошо? Когда все заживет. Будем с тобой реветь хоть неделю…
Я тогда не вникла в смысл слов, но теперь от них перехватывает дыхание.
– Жора…
– Да?
– Я не сказала тебе спасибо. Если бы не ты…
– Тш-ш-ш. Не нужно. Ну, ты чего? Ты плачешь, что ли?
Качаю головой, мол, нет. И раскрываю объятья, не задумываясь о том, что буду делать, если он их проигнорирует. Счастье, что этого все же не происходит. Астахов хмыкает, стаскивает с себя куртку, в которой все это время сидел, и осторожно меня обнимает.
– Не плачь, ну? С малым все в порядке. А когда все заживет, ты еще красивее будешь. Слышала, что сказал доктор?
– Глупо.
– Что глупо? – он осторожно поглаживает большим пальцем мою шею и смотрит в глаза.
– Я всегда хотела быть… как бы это сказать? Не такой красивой. Но почему-то испугалась, когда мое желание чуть было не исполнилось.
– Пожалуй, ты первая женщина, которая хотела быть не такой красивой, – посмеивается Астахов.
– Я не кокетничаю! Это чистая правда. Мне же эта вся красота чуть карьеры не стоила! Режиссеры видели во мне безмозглую куклу, а я хотела серьезных характерных ролей.
Вот никому этого не говорила, а ему почему-то захотелось рассказать…
– Для тебя это очень много значит, правда?
– Моя работа?
– Да.
– Очень много, ты прав.
– Макс не смог догнать нападавшего. Он… или она как будто растворились у театра. Он полагает, что это был кто-то из твоих коллег.
Вздрагиваю всем телом. Почему-то я не задумывалась над тем, кому это было нужно. А ведь именно этот вопрос должен был мне прийти на ум одним из первых.
– Пока мы не нашли того, кто это сделал, выходить на сцену небезопасно.
Да, наверное, он прав. И к тому же я один черт пока не смогу этого сделать. Нужно предупредить руководства театров, ведь я сотрудничаю сразу с тремя. Серьезных съемок сейчас, к счастью, нет. Мы только-только закончили. А от остальных я смогу практически безболезненно отказаться. Но… дальше что? Забиться в угол и бояться?
Я на всхлипе кричу:
– Никому не позволю меня запугать!
– Тише-тише, ну, что ты… – его руки сжимаются на мне крепче, губы касаются виска. – Конечно, не позволишь. И я не позволю. Найду – уничтожу. С лица земли сотру.
Медленно отстраняюсь. От того, что вижу в его глазах – страшно. Он ведь действительно может. Однажды я уже задавалась вопросом, каким будет Астахов, если выступить против него. Теперь я вижу это воочию. За свое он… уничтожит и сотрет с лица земли, да.