Мой сосед – девчонка - стр. 38
– Каков шутник, – пробормотал Ганзаки, прекрасно поняв его намёк, и выбрался наружу.
Раскидистые ветки старого красного дуба создавали приятную тень. Май в этом году выдался жарким, но здесь, вдали от дорожных магистралей и стеклянных офисных зданий, словно умножающих солнечный свет, было свежо и тихо. Как будто они не в центре старого Токио, а где-то за городом, в одной из тех небольших деревенек, откуда так старательно бежит молодёжь.
– Инспектор Ганзаки? – вежливо осведомился ожидавший у крыльца мужчина, и сразу стало ясно, что именно с ним Ганзаки разговаривал по телефону.
– Да. А вы?..
Мужчина улыбнулся.
– Ито Ёсимацу, старший советник господина Огино-сама. Это я вам звонил.
Ганзаки, не удержавшись, вопросительно поднял бровь и оглянулся на машину. Старший Ито кашлянул:
– Значит, он вам всё-таки представился… Да, вы верно поняли – это мой сын. – А когда Ганзаки повернулся к нему, добавил с извиняющейся улыбкой: – Приёмный. Мальчик – сирота, попал в банду совсем юным и хорошо проявил себя, поэтому с разрешения Огино-сама я его усыновил.
Ганзаки невольно отметил про себя, что угадал и ошибся одновременно. А ещё удивился, с чего вдруг старший советник Ито перед ним отчитывается, почему за рулём машины был его сын. Жест доброй воли? Попытка установить доверительные отношения? Или таков характер Ито Ёсимацу, правой руки Огино? Не всем же в якудзе быть беспринципными ублюдками.
– Хороший парень, – зачем-то сказал Ганзаки, за что удостоился благодарной улыбки.
– Благодарю. Пройдёмте, Огино-сама вас уже ожидает.
Внутри особняк соответствовал тому, как выглядел снаружи. Аляповатая лепнина на потолке и простота выбеленных стен грамотно уравновешивалась деталями из традиционных материалов: шёлковыми ширмами, лакированными деревянными панелями и свитками-какэмоно50. Ганзаки с трудом подавил раздражение, вызванное банальной завистью, – этот дом был слишком хорош, почти идеален. За исключением того, что принадлежал преступнику.
Вслед за Ито Ганзаки поднялся по вычурной мраморной лестнице на второй этаж центральной башни и оказался, к своему удивлению, не в рабочем кабинете, а в богато обставленной гостиной. Обитые тёмной тканью стены, дорогие кресла, камин и мини-бар у дальней стены настраивали совсем не на деловой лад.
Ито без слов указал рукой на одно из кресел и, пропустив Ганзаки вперёд, отступил. Но не ушёл – шороха двери не последовало.
Огино Ёсиро сидел в кресле около камина, положив руки на подлокотники. Ганзаки впервые видел его вживую, и, хотя он тщательно изучил фотоархив департамента, посвящённый Мацуба-кай, ни одна фотография не передавала в полной мере ауру власти и уверенности, исходящую от босса клана. Это был крупный широкоплечий мужчина, которому можно было дать и тридцать пять лет, и все пятьдесят: его волосы были черны без намёка на седину, но на лице отпечаталась вся его непростая бандитская жизнь. Вдоль левой скулы тянулся бугристый шрам, другой, больше напоминающий родимое пятно, был на правом виске. Мощный подбородок казался посыпанным перцем из-за едва-едва пробившейся щетины. И лишь глаза, глубоко посаженные, похожие на тёмные омуты, больше подходили древнему старику, чем мужчине на тринадцать лет старше Ганзаки.