Мой сосед – девчонка - стр. 40
Ганзаки выдержал этот взгляд, не дрогнув. Не потому, что был уверен в собственной неприкосновенности, нет. Просто почувствовал, что, если даст слабину, не видать ему помощи, в которой он сейчас так нуждался. А благодаря бейсболу и бесконечным придиркам Ицки держать лицо, даже если всё внутри сковал ужас перед сильным противником, он научился.
– В своих запросах вы упоминали, что под вашим присмотром находится девочка, – медленно, словно пытаясь продавить его не только взглядом, но и голосом, произнёс Огино.
– Кихира Юми, – кивнул Ганзаки, внутренне ликуя. Пока что всё складывалось даже лучше, чем он рассчитывал.
Огино наконец-то прикрыл глаза и задумчиво пожевал губу, как будто пытался нащупать ускользающее воспоминание.
– Кихира… Кихира…
– Её отец, Кихира Тору, был нашим партнёром, – подсказал Ито, опережая Ганзаки, хотя тот не сомневался: Огино притворяется, что не помнит это имя.
– Точно! Малыш Тору, высокий такой, с наивными глазёнками… Эх, хороший парень был. И жена всем на зависть.
Ганзаки промолчал. Рано он радовался, что разговор свернул в нужное русло, миновав омуты пустых рассуждений. Похоже, все словесные кружева Огино приберёг для той темы, что действительно интересна им обоим.
– Получается, вы его дочку опекаете? Помню, видел её совсем крохой. Вся в красавицу-мать: уже тогда была как прехорошенькая фарфоровая куколка, зато характер такой, что чуть не по её – сразу в драку, и плевать, что противник больше и сильнее…
Огино мечтательно улыбнулся. Ганзаки вынужден был признать – его слова идеально описывали Кихиру Юми. Красивая, как кукла, и драчливая, как дикая кошка. И даже выпавшие на её долю испытания не сломили дух девочки, а лишь закалили подобно стали меча.
– Её семья стала жертвами Отаро-кай, – сказал Ганзаки. – Ота лично убил их на глазах Юми, сама девочка чудом осталась жива. Хотя, уверен, вы и так это знаете.
Улыбка Огино из мечтательной превратилась в хищную. Он знал. И даже больше: в том, что случилось с семьёй Кихира, отчасти была его вина. Ведь глава семейства отказался предавать Мацуба-кай и отмывать деньги для Оты. А Огино ничего не сделал, чтобы защитить своего партнёра. И Ганзаки очень рассчитывал, что у этого человека найдётся хоть капля раскаяния, чтобы попытаться загладить вину перед девочкой, лишившейся семьи по его вине.
– Ах, бедняжка Юми, никому не пожелаешь такой горькой участи. Вот только… —протянул Огино, – я знаю и о том, что после смерти своей семьи она больше года жила в доме Оты и что Ота собирался её удочерить.
– Тогда вы должны знать и о том, что именно её заявление на суде об удочерении стало причиной инициации расследования в отношении Оты, – парировал Ганзаки. – Мне напомнить, что сказала Юми в тот день?