Мой сосед – девчонка - стр. 39
Как и все встреченные сегодня мафиози, Огино был в баснословно дорогом деловом костюме. Из-под расстёгнутого пиджака выглядывала натянутая на мышцах груди жилетка и выглаженная рубашка, на аккуратно поддёрнутых штанинах красовались настолько идеальные стрелки, что казались выстроченными. На фоне собеседника Ганзаки в своём мятом сером костюме и рубашке не первой свежести казался нищим, ночевавшим сегодня на улице. Впрочем, это было не так далеко от правды: ночевать ему действительно пришлось вне дома, в машине, но не будешь же это объяснять боссу якудзы?
– Добрый день, инспектор Ганзаки. Говорят, вы крайне настойчиво искали возможности встретиться со мной, – первым нарушил тишину Огино, и его глубокий хрипловатый голос завершил образ стереотипного мафиози.
Ганзаки приветственно склонил голову и ответил:
– Здравствуйте, Огино-сан. Да, я действительно долго пытался с вами увидеться. Рад, что моя настойчивость дала плоды.
Начался самый нелюбимый Ганзаки этап переговоров: собеседники должны были вежливо улыбаться, говорить на отвлечённые темы, окольными путями и полунамёками медленно и неторопливо подбираясь к сути дела. И чем лучше ты скрываешь свою заинтересованность и истинные намерения, тем больше шансов добиться успеха. Но для Ганзаки эти словесные игры всегда были мучением – он считал это тратой времени и предпочитал действовать в лоб. В школьные годы Ицки постоянно закатывал глаза и говорил, что для питчера смерти подобно быть настолько прямолинейным.
«Питчинг – это игра умов, – говорил он. – А если у тебя на роже написано, что ты собираешься обыграть бэттера подачей в центр, то каким бы быстрым ни был твой фастбол, он будет отбит».
С годами Ганзаки научился сдерживаться и не лезть на рожон, но по-прежнему считал, что мир стал бы гораздо проще и понятнее, если бы люди говорили что думают, а не прятали правду за красивыми метафорами и поэтичными сравнениями.
– Я слышал, что дело Отаро-кай планируют передать в суд уже осенью, – заметил Огино, неожиданно для Ганзаки перескочив через словесные реверансы о долгожданности их встречи.
– Да, следователь Ватасе почти закончил собирать доказательства.
Огино кивнул и потёр пальцами шрам на виске.
– Это хорошо. Наконец-то в Токио станет спокойнее.
Язык чесался спросить, почему Мацуба-кай позволила Оте и его людям так долго действовать безнаказанно, но тогда переговоры точно провалятся. Поэтому приходилось держать себя в руках.
– Но ведь вы позвали меня не для того, чтобы уточнить эту информацию, верно? – заметил Ганзаки.
За спиной раздался тихий смешок. Взгляд Огино на секунду метнулся к Ито, а затем опять вернулся к Ганзаки. О да, от этого взгляда определённо становилось не по себе. Когда на тебя так смотрит один из боссов якудзы, хочется либо забиться в какую-нибудь щель и молиться, чтобы о тебе забыли, либо выстрелить ему в лицо, навсегда избавившись от ощущения, что тебя свежуют заживо.