Москва и Восточная Европа. Советско-югославский конфликт и страны советского блока. 1948–1953 гг. - стр. 44
В начале января 1949 г. в советско-югославских отношениях вновь возникла «дунайская» проблема. Ссылаясь на подписанную 18 августа в Белграде Конвенцию о режиме судоходства по Дунаю, Москва просила разрешить советским военным судам свободный проход по Дунаю для обслуживания оккупационных войск СССР в Австрии. Разрешение должно было действовать вплоть до их вывода из страны. Белград в ответной ноте дал согласие на то, чтобы «корабли Дунайской военной флотилии СССР, базирующиеся на Вену, пользовались свободным проходом через ту часть Дуная, которая протекает по государственной территории ФНРЮ»[114].
Еще некоторое время подобная амбивалентность была характерна для политики Москвы по отношению к Югославии, как, впрочем, и для югославской политики. Но если для советской стороны это был скорее инструментальный подход, обусловленный необходимостью решать конкретные задачи своей внешней политики за пределами идеологических разногласий, то для югославов это чаще были попытки продемонстрировать готовность взаимодействовать и консультироваться с Кремлем, действуя в рамках всё еще сохранявшегося, в чем они были уверены, иерархического принципа отношений в оппозиции «старший–младший». Структуру формирующегося советского блока Москва пыталась жестко формализовать путем введения внутренних правил, регламентов, процедур, которые должны были позволить осуществлять контроль над происходящими процессами. Поэтому для Сталина важным было привлечение всего сообщества для наказания одного отступника, что, с одной стороны, придавало этому наказанию дополнительный «вес», усиливало его, а с другой – способствовало выявлению в этом сообществе колеблющихся, сомневающихся в правильности и целесообразности выносимого отступнику приговора. Это лицо или группа лиц сами вскоре становились объектами преследования. Порицание, а затем и наказание отступника вплоть до его физического уничтожения должно было сплотить подконтрольные коллективы, в данном случае руководство компартий, служить в определенном смысле дополнительной клятвой верности лидеру.
В конце августа уже югославы благодарили советскую сторону за поддержку их позиции в Совете Безопасности (СБ) ООН по вопросу о Триесте и просили сделать это еще раз уже на предстоящем заседании Генеральной Ассамблеи (ГА), поддержав постановку вопроса по кандидатуре губернатора Свободной территории Триест. А. И. Лаврентьев, который вел беседу на эту тему с С. Симичем, согласился удовлетворить просьбу югославов, но в свою очередь просил поддержать некоторые советские инициативы в ООН и получил положительный ответ. Необходимые вопросы, таким образом, были согласованы, но, как отметил югославский министр, беседа прерывалась тягостными паузами и завершилась язвительным замечанием советского посла в адрес министра, что, несомненно, свидетельствовало о нарастающем напряжении в двусторонних отношениях