Москва и Восточная Европа. Советско-югославский конфликт и страны советского блока. 1948–1953 гг. - стр. 46

Двойственность как советской, так и югославской политики продолжала проявляться и в дальнейшем. Москва не отказывалась от поддержки внешнеполитических требований своего бывшего союзника в процессе послевоенного мирного урегулирования, но делала это теперь с определенными оговорками, а иногда и просто предоставляя югославам право самим решать свои проблемы с западными партнерами. Характерным в этом смысле стал эпизод с обращением югославской стороны к Москве в связи с предстоящими 7 февраля в Лондоне 4-сторонними переговорами по договору с Австрией. 8 января 1949 г. югославский посол в Москве К. Мразович задал А. Я. Вышинскому во время встречи с ним ряд вопросов по этой проблеме. Он сообщил, что югославское правительство хотело бы узнать мнение советского правительства относительно того, стоит ли Югославии добиваться приглашения на предстоящее совещание, а также следует ли ей настаивать на присоединении к ФНРЮ всей Каринтии или требовать присоединения только района гидростанций на реке Драве и предоставления в этом случае Каринтии автономии. Вышинский ответил, что эти вопросы относятся целиком к компетенции югославского правительства. 10 января Сталин дал по вопросу о договоре с Австрией указание Молотову, который должен был через Вышинского сообщить югославскому послу, что советская сторона не может дать никаких советов югославскому правительству, которое «может поступать так, как оно считает нужным»[119]. Спустя неделю Молотов в записке Сталину отмечал, что «югославские территориальные и репарационные претензии к Австрии остаются предметом серьезных разногласий». Югославия настаивала на присоединении к ней территории Словенской Каринтии площадью в 1920 кв. км с населением до 150 тыс. чел., а также на получении от Австрии репараций в размере 150 млн долларов. Западные участники переговоров заявляли о необходимости восстановления Австрии в границах 1938 г. В этой же записке Молотов сообщал, что советской стороне стало известно о состоявшихся еще в июне 1947 г. двусторонних переговорах югославов с англичанами по вопросу о Каринтии, которые, как подчеркивал Молотов, велись без консультации с советским правительством. В ходе этих переговоров, говорилось в записке, югославское правительство выразило готовность ограничить свои претензии присоединением к Югославии небольшого пограничного района площадью 210 кв. км с населением около 9 тыс. чел. Югославы информировали об этом и французов. Вероятно, с учетом этих обстоятельств советской делегации на предстоящих переговорах в Лондоне при обсуждении вопроса югославских претензий давались следующие указания: претензии югославов поддержать в соответствии с занятой ранее Москвой позицией и поступить так же в случае выдвижения иных предложений, учитывающих интересы Югославии, однако самой никаких инициатив не проявлять. При условии выдвижения югославами нового предложения о присоединении к Югославии меньшей территории, чем это указывалось в меморандуме от 27 апреля 1948 г., советская делегация должна их поддержать