Мое не мое тело. Пленница - стр. 45

— Боюсь, завтра не получится.

Я поднял голову, вглядываясь в его лицо. На лбу залегла глубокая поперечная морщина.

— Что это значит?

Тот помолчал, потер ляжки:

— Зорон-Ат еще неделю назад просил подписать путевку в Нар-Там. У него закончилось какое-то медицинское дерьмо.

— И?

— Он улетел еще утром.

Я молчал, чувствуя, как внутри закипает, скручивает. Отшвырнул вилку, поднялся:

— Какого черта? — Я обошел стол и тряхнул Абир-Тана за ворот: — Какого черта?

Он молчал, лишь шумно сопел.

— Какого черта ты берешься что-то подписывать, если я в гарнизоне? Зорон-Ат не рядовой!

Он не дергался, не хватал за руки. Знал, что получит по роже. По-дружески.

— Утром ты был занят. Я не счел это важным.

Я разжал пальцы, отстранился, чтобы впрямь не врезать:

— Вот потому ты вечный полковник. Потому что ты «не счел».

Абир-Тан, наконец, опомнился, встряхнулся, оправил китель:

— Ты сам говорил, что хочешь оставить девчонку.

— Теперь не хочу!

Я мерил каюту шагами, потер лицо:

— Когда он вернется?

— Через неделю. Он уже наверняка пересек границу и отрапортовался. Нет повода отзывать.  — Абир-Тан вновь тер ляжки, наполняя каюту отвратительным сухим шуршанием. — Остынь, Нор. Как друга прошу. Может, потом еще спасибо скажешь?

— Тебе?

Он молчал. Понимал, что виноват. Абир-Тан потянулся к бутылке, обновил вино в бокалах:

— Давай поужинаем, наконец. Стынет. Здесь хорошая оленина.

— Оленина?

Выпивка и жратва — единственное, что его сейчас интересовало. Особенно выпивка. Он больше не дожидался, снова осушил залпом бокал, снова налил:

— Знаешь, в чем твой порок? В горячности. Все равно, что выбить искру на пороховом складе.

— Отпустить сейчас Зорон-Ата — все равно, что планировать диверсию.

Абир-Тан вмиг посерьезнел, но уже слегка захмелел — широкое лицо пошло красными пятнами, особо контрастными у седых висков. Он всегда краснел уже с одного бокала.

— Ты, конечно, можешь расценить, как сочтешь нужным.  Ты мой карнех. Но попомни мои слова: завтра сделаешь, а послезавтра пожалеешь.

— Не тебе судить.

— Я старше. И, может, хоть немного практичнее.

— У… Семь гребаных лет добавили тебе мудрости? Но не сменили китель.

Он вновь опрокинул бокал, пропустив издевку. Китель его давно не волновал. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру и вернуться за стол.

Абир-Тан заметно приободрился, отрезал кусок жареной оленины и отправил в рот, активно работая мощной челюстью:

— Согласись, девка слишком хороша, чтобы спустить ее вот так. Как в сортир.

— Зорон-Ат в этот раз дает хорошие шансы.

— Ты еще веришь этому жирному ланцетнику? Зорон-Ат всегда что-то дает. И в прошлый раз, и в позапрошлый. И в любой другой. Им движет научный интерес, ничего больше. Он привык с малолетства резать жаб и смотреть, что внутри. Не одна, так другая. Что жаба, что девка с битым геном. Но тех было не жалко, они были пустые.