Размер шрифта
-
+
Между нами - стр. 6
Я улыбаюсь, ладони от головы отводя.
Чем же мы жили? – только этим, мой друг,
Что после смерти нашей другим невозможно найти.
Хрупкие рукописи не запылают вдруг,
Но устилают листьями пройденные пути.
Кто это, третий? Дождь у него в волосах,
А в ладонях трава, а в кармане —
живая мышь.
Что он читает в книге, что лежит на его весах?..
Время уходит, а ты, мой друже, молчишь.
Время уходит,
но не уходит он.
Я не скажу тебе, что тебя люблю.
…Спички, специи, разноцветный картон —
я куплю все это, непременно куплю!..
3
Ты знаешь – в овраге трава,
А во дворе дрова,
А в ограде церковной стоит она,
У нее болит голова,
У нее добрый молодец на поводке,
Если случится паводок,
Она поплывет по реке
В лодке веселой резиновой и надувной
С тихими песнями, гребнем узорным,
Со старинной трубой подзорной…
Лодка плывет по реке стеклянной,
В шелухе ледяной.
Голубые дали,
заплаканные дома,
Жили-были, млели, дышали…
Так и прошла зима,
И в овраге вырастут травы
и спрячут тебя с головой.
Раз я тебя люблю – ты навсегда живой.
Проволока
1
Ржавая проволока твоих стихов
Ползет, цепляется за рукава.
Ежевичный кустарник вытаптывает жена —
Милая, ты навсегда права!
Мусор, истлевшая рухлядь… Стоп!
Кто там сказал, что они не горят?
Их потихоньку источит жучок
Или плесенью зарастут.
Где твой клинок? Где твоя свирель?
Где твой посох в белых цветах?
К белой руке прирастет кольцо,
К белой березе – листва. А тут?
К праху приложится прах?
2
В поезде ночью темно, как во рву с водой.
Пей не пей, конец один – Волгоград.
За окном пейзаж, объеденный тьмой,
Коридорные лампы дорожкой лунной горят.
Открывай тетрадь – мотыльки стремятся на свет,
Со страниц срываясь, – к Луне, к фонарю,
к Луне.
Кто твой друг? Кто твой враг?
Где любезный оскал?
Чей лукавый совет?
Что ты скажешь мне? Что тетрадь твоя скажет мне?
Ты стоял на Гунибе, в бездну боялся упасть,
И в Нарын-кале на ворота позора плевал.
Гауптвахта, Марлинский, из каменной пасти
вода лилась…
А меня ты любил? Скажи, ты меня любил?
Это маки в руках, это водкой напитанный мозг.
Воздух в старом Дербенте майский, страшный,
чумной.
Кресло залито коньяком, и со свечки капает воск.
Посмотри на меня, поговори со мной!
Открываю тетрадь – только проволока стихов —
Дольник, ямбы, анапест, коричневый горький дым.
Это горы аварских, кумыкских —
переводных штрихов:
Ах, элегия белая! Ах, глубокий зиндан!
Как упрямо волны Каспия лижут твердь!
Виноград рождает выцветшая земля…
А в тетради вяжет стихов узелки поэт:
Вот Багаутдин, вот Муса, а вот Магомед.
На твоей работе после твоих похорон
В белой папке найти твои – не твои стихи:
Дагестанской тетради чума – чужие страсти, грехи
Страница 6