Размер шрифта
-
+
Между нами - стр. 8
Город не мой ставит ласково сети,
Жаждая рыбы, которой на свете
Больше не надо уже ничего,
Кроме того, что веками мертво,
Но сохранилось и радует взоры
Амбициозной, расчетливой своры
Скользких сердец. Только прочен кукан
И непреклонен немой истукан —
Город Петра, город прозвища Бланка,
Пахнет его неживая изнанка
Тленом людским, но мила косяку
Скользких сердец, подчиненных быку.
«Гляжу назад, а там – одна зола…»
Гляжу назад, а там – одна зола —
Остылый тлен моей недавней были,
Где щедрый гнев и жадная хвала
Давно в мангале брошенном остыли.
Но правит пламя русскою душой,
Берущей жизнь в грядущей зарянице,
Покуда новь не тронута межой,
А журавли важнее, чем синицы.
Евгений Кравец
Желтые шатры
Вновь пришла зима, лишая сил,
Колкая метель вот-вот нагрянет.
Сонный вечер на привал разбил
Желтые шатры под фонарями.
Истлевают искры естества,
В памяти – рябины капор куцый,
Вероломно новая глава
Жизни нас неволит обернуться.
Но неосязаем буйный ход
Времени, бурлящего в аортах.
И глаза направлены вперед,
И трещит надежды шнур бикфордов.
Логично
От отливов земных на Селене ввалился кратер,
Плотоядный луг пережевывал антилопу…
Ты оставила твиттер, где уже не звала меня братом,
Неуклюжий отскок… вмиг фолловерами истоптан.
А чего не в глаза? Не в очки? Не удар по морде?
Свой сусальный гнев соскребу с ледяного шквала…
Ты вторгаешься в склеп, и резонно,
что нужен ордер,
Ну хотя бы рецепт из аптеки для каннибалов.
Из обязанностей – отвоеванных, жалких, птичьих —
Сберегание краха, что в молодость был упрятан.
Пусть не шамкает ум, для тебя ведь вполне логично
То, что я не прощу… что сдохну… что буду рядом.
Пике
Высотой кредитку и горло жгло,
Ни к селу бармен лопотал: «Excuse me»[1].
Я – стальной пропеллер, а ты – пилот,
Уводящий в облако «кукурузник».
И двуспальный поскрипывал наш биплан,
И бесслезно всхлипывалось: «Te quiero»[2].
Ты хотела звездного лишь тепла —
Я в шугу размалывал стратосферу.
На пороговом звуковом хлопке́
Купидон нахально завыл: «Aloha!»[3].
Мы уходим в пламенное пике,
Но отныне я приземленно глохну.
Талант
Эй, человек!
Будь так добр, подойди.
Продаешься?
Это риторика —
знаю ответ…
Но почем?
Я подкопил…
Остроумца ищу, вероложца,
Кто не по вкусу просолен был
И наперчен,
Не опустившего взора,
Когда презирали,
Кто к пасторальным утехам
Вовек не привык,
И, не боясь навсегда
Угодить в мизерабли,
В горле не прячет
Бессовестный острый кадык.
Нет, я не дьявол,
Сверкающий серной главою,
Тот, кто приводит вас в мир
Ледяною рукой.
Нет, я – Талант,
И я выкуплю сердце живое,
Сколько бы ни торговался
Сквалыга Покой.
«Я долго строил дом и не копал могил…»
Я долго строил дом и не копал могил,
Страница 8