Медовый месяц с чужой женой - стр. 53
– Ну имей его, как хочешь. А у меня минет больше не проси!
И прикусила язык: я почти предложила себя. Какой стыд! Романова, какое «почти»? Ты это и сделала. Спросила, хочет ли он ещё тебя, и, когда он ответил не так, как ты ожидала, разозлилась.
Я смотрела на Макса, а он ухмылялся, и мне невероятно сильно хотелось стереть эту ухмылку с его лица. Ударить? Глупо. Охранники и телохранители олигарха не дремлют. И тогда я решилась на то, что, наверное, будет меня преследовать до конца жизни. Я забралась Максимилиану на колени и, прильнув к его губам, завладела ими безраздельно… хоть и неумело.
Мы притормозили у особняка, когда губы и кожа горели от его ласк. Он ничего не говорил, ничего не требовал. Просто давал то, что я и сама хотела. Целовал до исступления и темноты в глазах.
До двери Макс донёс меня на руках, а потом на пороге ванной замер.
– Приводи себя в порядок, Поля. – Осторожно поставил меня на пол, слегка скривившись от шороха пайеток. – В шкафу возьми свежий халат и полотенце. Всё остальное найдёшь на стеклянных полочках. – И спокойно ушёл, хотя на его лице всё ещё плавала странная ухмылка. То ли горькая, то ли безумная.
Я понимала, что не смогу выбраться из его логова. Слишком много было между нами, слишком сильно мы связаны. И – что тут сопротивляться? – Макс нравится мне. Сразу понравился, но… Сначала это были сплошные «но», если бы он не был таким уродом… моральным. Он и не был. Я ощущала загривком, что у него личные счёты с Дороговым, хоть и не понимала, какие. К тому же, когда столкнулась с убийственно-ледяным взглядом Вити и его холодно-пренебрежительным «он уже мёртв», осознала, что я действительно «кукла». Не только для Честенера, но и для собственного мужа.
А раз я кукла для них, то не лучше ли самой выбрать, чьей я буду игрушкой? Не навсегда, разумеется. А лишь на время, которое потребуется, чтобы оградить свою жизнь от притязаний этих двух. А пока... Не могла себе лгать: я хотела, чтобы Макс ласкал меня и дальше, чтобы зашёл так далеко, откуда нет возврата, чтобы одарил меня тем наслаждением, что обещали его мучительные ласки и беспощадные поцелуи. Что гарантировали его светлые глаза и властные слова.
Я смотрела, как он уходит, и понимала, что сегодня стану женщиной. Усмехнулась горько: лучше поздно, чем никогда. Боже, мне уже двадцать с хвостиком, а я всё ещё девственница! Честенер узнает – будет хохотать до утра! У них в Америке принято чтобы девушка лишалась этого «недостатка» до совершеннолетия.
Когда я вышла из душа, Макс стоял, облачённый в белый халат, у высокого окна в гостиной и пялился на ночной город. На столике возле кожаного дивана красиво были разложены фрукты, балык, сыр и что-то цветное, нанизанное на шпажки. Тёплые свечи колебались от потоков воздуха и распускали по помещению приятный цитрусовый аромат.