Медовый месяц с чужой женой - стр. 52

Хотя я не растекся лужицей и не собирался пускать девчонку в душу. Знаю я эти моменты стресса – нет в них правды, только сочувствие, желание помочь другому человеку. И за кого она сейчас больше боялась: за меня, что издевался над ней, или за себя, просто потому что осталась бы одна в большом городе?

Но язык больше не поворачивался называть её шлюхой. Никогда...

Я заправил за ухо прядь мягких волос, стёр ужасную помаду с губ, что размазалась в сторону, будто Поля целовалась впопыхах, и, ломая родной язык, чтобы притвориться иностранцем, сказал:

– Волновалась, дурочка?

– Знаешь русский? – странная смесь настороженности и надежды зазвенела в её голосе.

Я всматривался, искал ниточки доверия, но всё-таки перешёл на английский и пояснил:

– Пару слов, а так – со словарём. – И попытался улыбнуться. Потеря Криса больно ранила, но я не хотел показывать слабость. – Поехали отмываться?

– Хорошо. – Улыбнулась Поля и по-русски добавила: – Я так рада, что ты жив. Чуть сердце не выпрыгнуло, как муж сказал, что ты мёртв... Я свихнулась, не иначе. Стокгольмский синдром во всей красе! – И, неожиданно прижавшись к моей груди лбом, тихо рассмеялась. – О! Спасибо за то яйцо. – Её истеричный смех  оборвался, и Поля прошипела совсем тихо, но с яростью: – Надеюсь, Витя получил оргазм.

Будто истратив на этот выброс злости последние силы, Поля медленно отстранилась и, кусая губы, посмотрела в окно. Обхватила себя руками и, дрожа, тихонечко всхлипнула. Не глядя на меня, тихо спросила:

– Макс… ты…  ещё хочешь?

24. Глава 24. Поля

Честенер превратился в камень, сильно сжал мои плечи и уткнулся лбом в ключицу. Мягкие пряди защекотали скулы, горячие губы коснулись обнажённой кожи, а тяжёлое дыхание вплелось в волосы.

– Просто помолчи, – проговорил мужчина, натужно и с хрипом. Он запутал пальцы в моих локонах и, потянув меня немного на себя, глубоко вдохнул, будто пытался запомнить мой запах, а потом Макс вдруг дёрнулся. – Так это тварь Дорогов устроил? – он словно очнулся, и, немного отстранившись, уточнил: – Ты его видела?

Я ощутила лёгкий неприятный укол. Вот это я ляпнула! Да, это было не потому, что я хочу Максимилиана, хотя он очень красив и горяч, а потому, что ненавижу Виктора и хочу отомстить, но… Как мог тот, кто добивался меня всё это время – рьяно и упорно – думать в этот момент не обо мне?

– Ты хочешь его или меня? – Губы говорили то, что я никогда бы сама не произнесла.

Боже, что я творю? Это наверняка из-за стресса. Я очутилась на пороге смерти и увидела там Виктора, а Макс, он… всего лишь месть. Но сейчас, глядя в его ледяные глаза, я понимала, что мужчина смотрит сквозь. И я обиделась.