Любовный бред (сборник) - стр. 19
– Вы считаете, это свойственно русским женщинам?
Камиль засмеялся.
– Наверное, я плохо знаю русских женщин.
– Наверное. Зачем вы все это мне рассказываете?
– Ну просто… – Камиль немного смутился. – Вы – Людмила, и как-то вспомнилось…
– Довольно неожиданная аналогия, – отметила Людмила.
– А вы – довольно красивая дама. С такой внешностью можно быть и поглупее.
– Ну, пожалуй, мне пора.
Камиль взял ее за локоть:
– Постойте. Не уходите так. Я вас не обидел? Можно вас проводить?
– Да бросьте. – Люся мягко высвободила локоть. – А то придется звать вас на так называемую чашку кофе. Сегодня это не входит в мои планы.
О да, Люся определенно неглупа. Определенно, она понимает, как поставить на место смуглого джентльмена со всей его мусульманской ученостью. Определенно, они с Камилем засекли друг друга, и эту мимолетную тень интереса (способную эволюционировать в чувство) не следует спугнуть пошлым приключением.
– Я вас найду, – пообещал хан Гирей на прощание.
– Не сомневаюсь, – буркнула боярыня Людмила.
Разумеется, Камиль ее нашел – на следующий же день, приехав к ней на работу. Они гуляли по городу, обедали в прекрасном (очень дорогом) ресторанчике – с виду обычном дебаркадере, с VIP-местами прямо над рекой, на теплом ветерке, гонящем по воде ослепительные блики. Камиль выходил на финишный виток монографии о Крымском ханстве, которую писал уже десять лет. Архив Национальной Публичной библиотеки располагал самыми фундаментальными материалами, и времени себе на эти драгоценные раскопки Камиль положил до следующей весны.
Людмила не спешила предлагать (точнее разрешать, поскольку ни в каких предложениях со стороны женщины хан не нуждался) перебираться к ней с зубной щеткой. Иногда они проводили у Люси по два-три дня, после чего Камиль возвращался к родственникам, где всерьез начинал подумывать о разводе.
Лето, между тем, сменилось осенью, и к тысячелетию города муниципалитет принялся срочно возводить потемкинские деревни. Впрочем, не такие уж и потемкинские. Сносили и строили с татарским тщанием, город распрямлялся и светлел на глазах. Бульдозеры валили по центру куликовской свиньей, и в один прекрасный день Вадик с Ирой со своими тощими чемоданами явились на отчем пороге – буквально как ни в чем ни бывало.
– Нас сносят, – объявила Ира. Она располнела, и по задумчивости улыбки Люся легко догадалась о причинах.
– Поздравляю. Времени, я вижу, вы не теряли.
С этими приветливыми словами мать влезла в новые, на шпильках, узорчатые сапоги с загнутыми носами, накинула какую-то пушнину и вышла, не то чтобы хлопнув дверью, но закрыв ее по-особому радикально.