Лестовка наследника. Повесть - стр. 4
– Бедная твоя головушка, Леонт, – предостерег себя путник, предчувствуя неладное. – Будет тебе расправа.
Он понаблюдал за работами. Главным рачителем был взмыленный приказчик, который метался от амбара к весовому коромыслу и, запыхавшись, выпаливал:
– Пять пудов, Мина Михайлович!
– Клади ровнее! – рявкал Мина Михайлович. – Поправь гирю!
На его спесивом лице изображались досада и беспокойство. Он поискал кого-то вокруг и недовольно свел брови:
– Гришка!
К нему ленивой, но опасливой походкой приблизился молодой человек в кургузом сюртучке, и Леонт, оценивая одутловатые черты и городскую одежду, определил в нем хозяйского сына.
– Считай, раз наукам учен, – распорядился Мина Михайлович. – Сколько на круг?
Гришка, шевеля жирными губами, забормотал цифры, но сбился, вспотел и зациклился, так и не придя к результату. На его туповатой мордашке отразилось отчаяние. Мина Михайлович скривился и махнул рукой. Потом прошелся по двору и нетерпеливо крикнул у крыльца:
– Авдотья!
Он повторил окрик несколько раз, все повышая голос, и в конце концов грохнул плеткой по стене. Раскрылась дверь, и на крыльцо выплыла девушка в ярком сарафане, застившим буйными красками ее пресное лицо.
– Мать встала? – набросился на нее Мина Михайлович, но девушка лишь передернула плечом.
– Не… – выдавила она, пожевывая.
Этот ответ видимо огорчил Мину Михайловича.
– Вели самовар поставить, – приказал он коротко и зашагал к подводам.
Авдотья исчезла, ситцевое сияние погасло, а Леонт приблизился к воротам, где на него, заливаясь лаем, набросилась дворовая собака. Мина Михайлович, раздраженный досадным пустяком, обернулся к возмутителю спокойствия, а Леонт, шугая пса, смял в руке картуз и поклонился.
– Я к вашей милости, – проговорил он.
Работник отозвал собаку, и Леонт, картинно запинаясь, рассказал, что нес Мине Михайловичу важное письмо, некстати похищенное злодеем, и что теперь, лишенный доказанного покровительства, уповает на милосердие честного господина.
Глухие и непрозрачные, как волжская галька, глаза уставились на Леонта, вызывая невольную оторопь. Бывалый купец, повидавший продувных бестий и бывалых пройдох, явно сожалел, что теряет время на убогий экземпляр.
– Иди вон, бог подаст, – бросил он, но Леон не смутился и продолжал спокойно:
– Ваш крестный, Иван Дементьевич, шлет вам поклон и просит содействия в деле, для коего я послан, а дело такое. Я избран пресвятой владычицей, чудотворной иконой, она ко мне снизойдет, а прочих отринет. Она молит о спасении, молит вернуть ее из чужих рук правоверным христианам.