Купеческий сын и живые мертвецы - стр. 47
– Ничего, – сказал Иванушка, – я за ним туда вернусь.
– Ты что?! – Зина даже перестала плакать, вскинула к нему лицо. – Они же тебя и так чуть было не растерзали!..
– Я им не по вкусу пришёлся. – Иванушка попробовал улыбнуться, но не был уверен, что у него это вышло. – А ты беги в город – приведи сюда людей. И главное – про телеграмму не забудь.
Иван отпустил плечи девушки и поднял с земли свой шестик с тряпицей. Однако теперь он не намерен был повторять прежнюю ошибку. Хоть времени у него не оставалось вовсе, он собирался вначале спровадить Зину отсюда и только после этого возвращаться на погост.
– А ежели ты ошибся? – попробовала спорить с ним поповская дочка. – Ежели умирашки всё же надумают тебя сожрать?..
Иванушка вздрогнул – ему и самому такая мысль приходила в голову. Однако он очень рассчитывал теперь на Рыжего. И не стал ничего отвечать Зине. Если бы вступил с нею в спор, мог бы поддаться на её уговоры: отказаться от возвращения к мертвякам. На Эрика-то он рассчитывал, а вот на себя самого – не особенно. Раззявленные зубастые пасти так и стояли у него перед глазами.
– Поспеши! – бросил Иванушка Зине. – Лучше всего – найди исправника или подойди к первому же городовому. Скажи: Митрофану Кузьмичу Алтынову срочно нужна помощь. Пусть пошлют сюда всех, кого только смогут!
И он помог девушке подняться с земли. А потом провожал её взглядом до тех пор, пока она не перешла с грунтовой дороги, что вела к кладбищенским воротам, на деревянную мостовую Губернской улицы.
Только после этого он поспешил к замкнутой на ключ калитке, отпер её и снова ступил во владения мертвяков. Эрик Рыжий бежал на шаг позади него – хоть Иванушка ни голосом, ни жестом звать его не стал. Древние египтяне, как видно, не ошибались в своей оценке кошек.
Купец Алтынов припал ухом к двери, которую он подпёр гробовым ложем. А у него за спиной двое мнимых любовников тем временем расцепились на полу и оба теперь пробовали встать. Иван крикнул вдали что-то ещё раз, и ему словно бы ответил тонкий девичий голосок.
Митрофан Кузьмич хотел уже отодвинуть домовину от двери – выбраться наружу. Туда, где был его сын. И где кричала сейчас – Зина? Он теперь почти не сомневался, что это была она. Кого, кроме поповской дочки, могло ещё занести некстати на погост, где мертвецы решили ожить? Даже мысленно Митрофан Кузьмич не смел использовать слово воскреснуть – это было бы форменное кощунство. Те, кого он видел сегодня, отнюдь не воскресли – они просто восстали. И живыми от этого не сделались.
Но снаружи мало что доносились крики, за дверью стучали и скреблись притёршиеся к ней мертвецы. Так что Митрофан Кузьмич идею выбраться отринул. Точнее, отринул бы, если бы успел. Однако тут решил вмешаться в дело его отец.