Купеческий сын и живые мертвецы - стр. 48
Хотя сперва Митрофан Алтынов даже не уразумел, что это был он. Слишком уж сильно отвлекло его прислушивание к звукам снаружи. И ещё его слишком устрашила мысль о том, что случится, если его сын решит пойти сюда – выручать его, своего отца.
Но Митрофан Кузьмич не успел и это обдумать. Купцу первой гильдии вдруг вообще стало трудновато обдумывать что-либо. Он, всегда втайне гордившийся своей логикой и здравым смыслом – которые после смерти отца помогли ему не только сохранить семейные капиталы, но и приумножить их, – внезапно сбился с мысли. Его отец шёл к нему, вытянув вперёд одну руку, которая показалась Митрофану Кузьмичу несусветно длинной. И широко улыбался. По крайней мере, в первый момент Митрофан Алтынов подумал именно так.
А когда уразумел, до какой степени он ошибся, уже не успел ничего предпринять.
Зина Тихомирова помнила, что велел ей сделать Ванечка – память у неё совсем не отшибло. Вот только как её друг детства себе представлял: она прибежит к исправнику, Денису Ивановичу Огурцову, и выпалит ему: «На Духовском погосте бесчинствуют ходячие покойники»? Если Денис Иванович, известный как человек крутого нрава, будет в благостном расположении духа, то просто выставит её из полицейского участка и велит, чтобы она не мешала работать своими неумными шуточками. Ну а коли его расположение окажется дурным, он, чего доброго, отправит её, Зину, на всю ночь в карцер, чтобы она, перегревшаяся на солнце дура, охладила там голову.
Так что побежала поповская дочка сразу к центру Живогорска – на почтамт. Там с подозрением оглядели девушку – в перепачканном платье, без шляпки. Однако деньги у неё при себе имелись. И телеграмму у неё без промедления приняли. А из почтовой конторы Зина поспешила вернуться восвояси: в дом своего отца, священника Тихомирова, тоже располагавшийся на Губернской улице.
Дом встретил Зину полной тишиной, как она и рассчитывала. Родители её оба пребывали в отъезде, а кухарка Глафира, которая не только готовила Тихомировым, но и помогала прибирать дом, все свои дела всегда заканчивала ещё до полудня. После чего уходила к себе – её дом был в двух кварталах отсюда.
– Вот и кстати, что никто мне мешать не станет… – прошептала поповская дочка.
И тут же, приставив лестницу к люку, что вёл на чердак, полезла наверх.
Там, в запертом на ключ сундуке, хранилось имущество, которым владела её покойная бабушка (Зина всегда произносила: баушка). Она была мать её матери. Но последние годы своей жизни прожила у них в доме: кроме Аглаи, Зининой матушки, детей у неё не было. И позаботиться о ней больше оказалось некому. Так что пришлось отцу Александру пустить скрепя сердце тёщу к себе в дом. Хоть и знал он, какими делишками та промышляла.