Культурогенез и культурное наследие - стр. 117

Но было и еще одно принципиальное отличие Гёте от средневековой традиции. Если средневековый символ делает возможным исходя из чувственного, как истечения и отблеска Истинного, возвыситься до Божественного, обладающего высшим онтологическим статусом, то в силу пантеизма, который снимал иерархию бытия, дуализм посюстороннего и потустороннего миров, первообраз Гёте и его реализация в конкретных проявлениях имеют один онтологический статус, точнее, первообраз существует только в конкретных проявлениях. Соответственно идея («прообраз») не искажается в эмпирическом мире, а реализуется в нем, утверждая свой абсолютный характер не вопреки многообразию соотнесенных с нею эмпирических явлений, а в полноте осуществления своих внутренних творческих возможностей именно в многообразии явлений. Следовательно, гётевский гештальт понимается как подвижный образец, как активный принцип, обретающий наглядность в многообразии порожденных им явлений. Как единство творческих потенций он неотделим от результатов его осуществления и обретает себя через претворение в многообразном. Поэтому в познавательной ситуации Гёте не подходили такие понятия, как платоновские идеи, понимаемые как абсолютные, статичные образцы реальных вещей. Для того чтобы с помощью общего понятия идеи можно было познать, моделировать динамическое многообразие как единое, общему понятию нужно было сообщить новое качество. Общее понятие должно было утратить свою абсолютную статичность, стать подвижным. Подвижному, вечно творящему природному гештальту, который существует исключительно в форме многообразного, как раз и соответствует в натурфилософской системе Гёте общее понятие «тип», обладающее этими характерными свойствами. С одной стороны, «тип» является идеей организма, выраженной в образе, с другой стороны, этот образ обладает вечной подвижностью. «Тип» как понятие – тоже Протей. Не имеющий фиксированного образа, он оказывается логически связанным с идеей метаморфоза. Тип как конкретно-всеобщий прообраз в соединении с метаморфозом уже мог очерчивать объем генетически всеобщего понятия и позволял о любом объекте сказать, входит ли он в этот объем, т. е. удается ли найти ему место в системе генетических связей. Это был принципиально иной способ очерчивания объема понятия, чем родовидовое определение Аристотеля, которое оперировало признаками, присущими всем элементам объема понятия. Познавательная работа с помощью такого динамического понятия протекала иначе: в опыте познания каждый отдельный случай надо было развивать из прообраза. По такому общему понятию типа уже возможно «как по норме разрабатывать наши описания, и так как эта схема отвлечена от формы различных животных, вновь свести к ней самые различные формы»