Королевская щука - стр. 26

…Он так и не понял, что произошло. Просто все было плохо, а потом он позвонил, и все стало еще хуже.

Промучившись несколько дней, Макс снова набрал Лешку и потребовал:

– Дай мне ее домашний номер.

Ворча, что он так и знал, что эта затея добром не кончится, что ему не будет никакого покоя, что он останется крайним, Лешка продиктовал цифры.

Внося их в память телефона, Макс почувствовал себя немного лучше: сейчас, сейчас он услышит голос Талли.

И он его услышал:

– Да? – глухо отозвалась трубка.

– Талли, это я, – выдохнул Макс. Мгновенная мертвая тишина в трубке сменилась протяжными гудками…

Вот тогда мир и погрузился во тьму.

Солнце светило только ему, и поэтому его украли. Как жить в этой тьме, Макс не знал.

В ужасе от того, что случилось, слушал гудки и не шевелился. Что, черт возьми, происходит? Что? Может, он ошибся номером? Ухватившись за спасительную мысль, Макс повторил вызов – гудки капали в вечность, абонент не отвечал.

Дольше выносить это безумие Макс не мог. Так не пойдет. Он сейчас же все выяснит. Чем он обидел Талли? Почему она так с ним поступает?

На бегу стаскивая спортивные штаны, Макс вызвал такси, напялил джинсы и курку, сунул ноги в сапоги и выскочил из квартиры.

Соседняя дверь тихо отворилась, выпустив на лестничную площадку запах чужого жилья, из темной прихожей выглянуло тонкое личико:

– Привет, Максим.

Одной рукой давя на кнопку вызова лифта, второй рукой Макс пытался застегнуть сапоги.

– А, привет.

Все еще возясь с замками, он бросил короткий взгляд в сторону соседской квартиры и удивленно застыл, на пару секунд забыв о личной драме: за несколько месяцев соседская девчонка, пигалица Дашка Цыпляева, умудрилась преобразиться в юное, стройное создание с гладкой, очень светлой кожей, любопытными темными глазами. Только губы оставались по-детски припухшими. Распущенные русые волосы, джинсы, майка… Даже пакет с мусором не в состоянии был испортить красоту.

Грохот лифта вывел Макса из комы, он махнул Дарье рукой и поехал вниз.

Куртку застегивал уже на улице.

И еще минут десять, пока ждал машину, удивляясь преображению голенастой пигалицы в юную прелестницу.

…«Не смей давить! Не смей на меня давить! Звонить со всех телефонов. Ненавижу давление. Не смей», – произнесла Талли таким тоном, что у Макса слова застряли в горле.

Шлепанцы с меховым бубоном выглядели так мило, а махровый халатик так соблазнительно, что Макс на секунду даже усомнился: она ли это швырнула трубку, отказываясь с ним говорить?

– Прости, я спать хочу. – Талли скрылась за стальной дверью – границей между всеми благами мира и мраком небытия. Загремели замки.