Когда расцветает Протея. Том 2. Сурианская Дева - стр. 15

Протея смотрела на профиль мужчины, силясь понять, как себя повести. Она продолжала сидеть, поджимая колени, не решаясь обмолвиться с ним. Хотя целая уйма вопросов кружились в её голове. Что будет дальше? Куда отправляют таких, как она? А главное, как ей исчезнуть отсюда?

Пока она думала, суриец уселся поближе к стене, глаза его были закрыты. Он будто спал. Протея взглянула на канделябр, стоящий в ногах. Что-то сработало внутри у неё. Щелчок, и рука потянулась за вещью...

Но не успела она и пикнуть, как оказалась прижатой к матрасу! Он больно сдавил её руку. Взмахом ступни опрокинул свечу, и та мгновенно погасла, погружая комнату в пугающий мрак. В темноте стало слышно дыхание, совсем рядом с лицом. Тея накрепко сжала губы, когда он попытался её целовать.

«Дура», - мелькнуло в голове, - «А ведь могла бы ещё и пожить».

Она попыталась бороться! И в порыве, кажется, порвала его левый рукав. Возможно, он расценил это как проявление страсти? Зарычал и стал раздвигать её бёдра, шепча исступлённо:

- Бэлузар, бэлузар, - затем прикусил её левую мочку и принялся распоясывать нижнюю часть одеяния.

- Нет! – простонала Протея, ощутив его плоть между ног, попыталась их сдвинуть, однако неравенство сил ощущалось повсюду.

- Нема, ляхнум? (Немая, говоришь?) – прорычал ей на ухо суриец, - Ммм, кеза! (Мм, ведьма), – он облизал её щёку, место где только что было влажно от слёз.

Ей вспомнилась ночь. Их первая брачная, с мужем. Свои чувства к нему в тот момент. Он был ей так ненавистен! А сейчас… Лёжа под грязным сурийцем, она ощущала внутри пустоту.

«Что тело – всего лишь сосуд», - повторила, стоная сквозь зубы. А он всё нащупывал вход. Пальцами, или же… плотью.

- Ни ки та товла, я бы та трахнум! (Не будь ты товаром, то я бы тебя уже выебал), - выдавил хрипло в висок.

- Неркэ, (Ненавижу), - прошипела Протея, и извернулась под ним, уходя, - Эн ка ху фатхиссс! (Будь ты проклят).

Он навалился, прижав её телом и снова нащупал податливый вход.

«Пожалуйста, нет», - подумала Тея, и ощутила, как он, не входя, продолжает его изучать. Конец его плоти ходил сверху вниз и она замерла, опасаясь случайно его «оседлать». Всё закончилось быстро! Нависая над ней, он завыл, семя брызнуло ей на живот, а суриец уткнулся в подушку. Тея дёрнулась, пытаясь его оттолкнуть.

- Холля, (Стой), - лениво выдавил он, и дёрнул Протею за волосы.

Вскрикнув, она опрокинулась на спину и забилась под ним.

- Сэнма, (Спи), - прозвучал его шепот и нога улеглась поверх её собственных ног.

Она лежала и думала, что где-то здесь, на полу, продолжает лежать канделябр. Но двигаться было опасно! Суриец уснул, а его разбудить – означало ещё раз подвергнуть себя его «ласкам». От омерзения к телу мужчины хотелось кричать. Но Протея лишь плакала. От стыда! От того, что не может убрать с живота эту дрянь, и запах его гениталий достигает ноздрей. От того, что во рту пересохло, а в кувшине остался глоток. От того, что лежит обнажённой, на грязном матрасе с мужчиной, который не знает её языка.