Когда расцветает Протея. Том 2. Сурианская Дева - стр. 14

Тея проснулась от резкого звука. Что это было, она поняла лишь потом, когда её кожи коснулась чужая рука. В комнате было темно, и оттого полыхающий отблеск свечи на лице у мужчины показался зловещим. Она отшатнулась к стене. Мысли метались, но испуганный крик так и застыл в её горле. Он не стал нападать, а просто смотрел на неё, сидя на корточках рядом с матрасом. Когда морок сна отпустил, Тея сумела увидеть его сквозь огонь. Суриец сощурился, взгляд неспешно блуждал по её обнажённому телу. Протея свернулась в комок и волна золотистых волос окружала её, словно призрачный кокон.

- Зукиляяяя, (Красивая), - произнёс он на выдохе и задумчивым взглядом уставился в пол.

Теперь его торс был одет, но рубашка была нараспашку, словно он только накинул её. Волосы вились, сползая по крепким плечам, превращаясь в курчавую бороду. Рыжий цвет мельтешил в них подобно агонии, жаркий, трепетный, страшный! Он по́днял с матраса прядь её светлых волос, поднёс к ним свечу, изучая. Тея ждала. В какой-то момент ей почудилось, что сейчас он её подожжёт. Но суриец лишь хмыкнул, скользнул взглядом вверх, по её прижатым друг к другу ступням.

- Жатэ, та ни цылка, (Жаль, ты не девственница), - он с досадой вздохнул, как будто увидел в ней некий изъян. Взглядом достиг её глаз, и Протея испуганно вздрогнула.

- Хапи… я и так торга та кунтума, (Хотя, я и так сторговал тебя выгодно), - сказал он ей, будто Протея его понимала. А ей так хотелось понять! Ведь он говорил про неё…

- Лика та знута? (Как тебя звать?) – он усмехнулся, как будто услышав ответ, - Бэлузар! (Белобрысая).

Протея поёжилась, вспоминая обрывки услышанных ранее фраз. Кажется, он уточнял её имя? Что с того? Пускай назовёт её на сурийский манер. Как у них принято кликать рабынь?

- Я бы люба та, (Я бы забрал тебя), - он втянул носом воздух, - Но ни можна, ни можна, (Но не могу, не могу).

«Не могу», - различила Протея и удивилась, услышав его извинительный тон. Слабая мысль промелькнула в её голове – вымолить что-то. Свободу! Едва ли он даст. А больше ей было не нужно. Только бы выйти отсюда живой.

- Ни синках, (Не бойся), - он улыбнулся ей краешком рта, - Там та ка сура, (Там тебе будет лучше).

Смысл его слов пробивался сквозь разницу южных наречий. Переплетение близких по смыслу слогов, вынуждало её понимать.

«Там», - тревожно подумала Тея. Но спросить у него: «Где?», - не посмела. Пусть лучше он сам говорит, а она исхитрится понять свою участь по ломаным фразам.

- Я кусатре, (Я устал), - неожиданно он опустился на край. Матрас утонул под увесистым телом. Суриец поставил кривой канделябр.