Когда цветет папоротник - стр. 34
– Бедная женщина! – Кэтрин невольно вздохнула. – Нет никого несчастнее призраков: что-то плохое принудило их не иметь покоя ни в жизни, ни после нее. Я бы хотела помочь обрести им покой! – И предложила: – Давайте разгадаем загадку оставленной ею записи на стене. Возможно, это поможет обрести ей покой...
И новый знакомец признался:
– Подчас я гадаю, от себя ли она говорит... Возможно, есть кто-то, доверивший ей передать свою мысль.
– Кто же?
– Мой брат. Если кто-то и должен был стать пленником этого дома, то на него я подумал бы в первую очередь.
– Что же с ним стало?
Мужчина задумался, что-то припоминая, лицо его потемнело, глаза потускнели.
– Не могу рассказать об этом... прости. Это не та история, которую тебе стоит услышать.
– Он был плохим человеком?
– Я всегда думал, что нет. Но по прошествии времени вижу, что сильно в нем ошибался...
– Мне жаль.
– Как и мне.
Они посидели немного, в саду пропела какая-то птица, и Кэтрин вдруг встрепенулась.
– Новая гувернантка убьет меня, если я не явлюсь точно к уроку.
Она вскочила на ноги, Банни тоже поднялся с коврика у камина и, подхватив опустевшую корзинку, поглядела на нового друга.
– Вы только не бойтесь, мы во всем разберемся, – пообещала она ему с подкупающей искренностью. И улыбнулась. – Вы только не запрещайте мне приходить. Вдвоем всегда веселее!
– Родители запретят тебе, если только узнают. Ты и сама не должна...
– Они не узнают.
И с этим она вышла из комнаты и побежала выбираться в окно.
Хозяин опустевшего дома много позже подумал, что стоило выпустить гостью, как полагается, через дверь.
Но девочки уже словно и не бывало.
Кэтрин бежала так быстро, что закололо в боку. Она боялась, что кто-то заметит ее прогулку к Темному дому, и в первую очередь Эден.
Она не знала еще, признаваться ему в новом знакомстве или таиться... Таиться от брата казалось кощунством. Она не привыкла к такому...
Расскажет, решила она, но позже, когда выпадет случай.
И ей повезло возвратиться чуть-чуть до занятий, даже новая гувернантка казалась почти себе сносной, когда она, слишком занятая новыми мыслями, краем уха вникала в ее монолог про неведомый материк, Новый Свет.
После занятий пришло время «волшебной» шкатулки, и дети, завернув ее в мешковину, побежали хвастать ей перед друзьями.
Дело ведь было не в самой безделушке – в даруемом ею статусе.
Таффи Уэбб нехотя, но признал:
– Это та самая... с балериной.
– А ты думал, я вру? – возмутилась на это Кэтрин.
Вскочила и руки в бока уперла... Ее мать хватил бы удар от подобных манер, к счастью, ее не было рядом.