Казаки в Абиссинии - стр. 24
И над всей этой пышной растительностью протянулось высокое голубое небо густого колера, без тучи, без облачка. Глядишь вдаль и северными очами своими ищешь на горизонте туманной дымки, стушевывающей очертания.
Но дымки нет. Предметы становятся меньше, наконец, теряются, а голубой воздух так же прозрачен и так же чист и светел, как и рядом поблизости. Чудный край!
Казалось бы, в этом раю, среди этого благорастворения воздухов и изобилия плодов земных должны были бы жить и люди, составляющие гармонию с природой, – не так на деле.
Едва я сошел на берег и вступил в арабскую часть города, как попал в сеть узких улиц, застроенных какими-то грязными, наскоро побеленными балаганами. У раскрытых дверей их кипела жизнь. Женщины в черных платьях, с черными полотенцами, спускающимися со лба почти до пояса, с безобразными катушками, обитыми медью, на переносице, сидели у входа. Арабы и арабчата, суданцы и негры толпились кругом, занятые ничегонеделанием. Едва увидели они меня, как из среды их уже отделились темные личности. На ломаном русском и французском языках они предлагали свои услуги в качестве гидов. Уговаривали пойти посмотреть танец живота, купить фотографии, магические карты. Маленькие девочки 12–15 лет предлагали тут же, на улице, станцевать. Жизнь лезла, как и везде на Востоке, наружу со всеми своими неприглядными сторонами.
Араб с криком бежит по улице, подгоняя маленького ослика; толстый старик в чалме взгромоздился на него и совершенно придавил животное. Повсюду на углах стоят эти ослы для езды, поседланные неуклюжими седлами с длинной передней лукой и без задней. Европейцы на них мало ездят. К их услугам прекрасные коляски, запряженные парами арабских лошадей с кучерами-арабами.
В европейской части города леность и попрошайничанье арабов не так заметны. Улицы широки, магазины прекрасны. Всюду газовые фонари, местами в отелях электричество. На каждом углу стоит бравый англо-египетский полисмен, суданец в красной феске, синем однобортном мундире и синих брюках, при тесаке. Тот же негр, а какой прекрасный вид! В лице – сознание своего достоинства и своей английской habeas corpus[14]: если он потребует, то потребует тоном, не допускающим возражения. Извозчик, нищий, разносчик, чистильщик сапог – профессия, кажется, наиболее распространенная на Востоке, – ему повинуются моментально. И притом полная вежливость и предупредительность. Я обратился к одному из них с вопросом, как пройти в город. Он не знал французского языка. Знаком пригласил он меня следовать за ним, привел в участок и показал на сержанта. Сержант вежливо и предупредительно рассказал мне, как пройти, но едва я вышел, ему, должно быть, пришло в голову, что я могу заблудиться, и он послал солдата проводить меня. Хороша английская муштра: она из солдата делает джентльмена.