Канал имени Москвы. Том 2 - стр. 3
Перед глазами снова поплыло – этот нестерпимый сладковато-грибной запах сырости. А может, все дело просто в возрасте, и древние кости промерзли настолько, что их уже ничем не отогреть. Брат Фекл снова накинул капюшон, подумал: «Возраст не возраст, но бумага-то отсырела! Разве ж допустимо подобное обращение с таким бесценным сокровищем?» И хоть с манускрипта было сделано бесчисленное количество списков, подлинника сохранилось только два: этот и в личном пользовании брата Дамиана. А что до копий, так что ж с писаришек взять-то? Отроки больше о каллиграфии думают, а не о сути и часто путают порядок слов, то ли по неряшливости и отсутствию должного усердия, то ли… потому что списывали с более ранних копий, куда уже прокрались ошибки, меняя слова местами. И вот в этой небрежности как раз таки и затаилось большое зло: по глубокому убеждению брата Фекла, не только сакральные числа (о чем уже давно никто из братьев не спорил), но и порядок слов являлся сутью и содержанием Книги, таинством «Деяний Озерных Святых». Да и самих их было Девять, как и Священных печатей…
Озноб прошелся по телу, и пришлось сильнее закутаться. Действительно, возраст: на лбу-то испарина, а в сердце холод. Сегодня впервые с этим самым мутным холодом внутри брат Фекл подумал, что, возможно, дело не в небрежности и отсутствии должного усердия и порядок слов перепутали намеренно. Еще давно, когда списывали первые копии, ведь бесценные подлинники не давали в руки даже Посвященным, лишь самый ближний круг… Это, конечно, возмутительная ересь со стороны брата Фекла – усомниться в благочинности деяний Возлюбленных и усмотреть какой-либо злой умысел, тем более что ошибочки незначительны, так, мелкие детальки, но…
Старый монах дернул головой, и ему пришлось зажмуриться: только что манускрипт перед его глазами раздвоился и соединился вновь. Брат Фекл отклонился к стене и тяжело задышал – стар он стал для ночных бдений. Но прилив дурноты вроде бы отступил.
«Разделенные грянут с севера, из-за Темных шлюзов и Пустых земель», – произнес брат Фекл одними губами.
«О чем это я? – подумал брат Фекл. – Зачем повторять всем известные азбучные истины, что лекторы-монахи вбивают в юные головы послушников?!»
Но его глаза сами отыскали в раскрытой странице знакомый абзац. А потом взгляд переместился на кусок бумаги, где он делал свои пометки.