Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации - стр. 8

Из теологии Лютера следовали два важнейших политических вывода, которые, взятые вместе, объясняют большинство характерных и значимых черт его социальной и политической мысли. Прежде всего речь шла о непризнании юрисдикционных полномочий Церкви и ее власти направлять и регулировать христианскую жизнь. Лютер осуждает злоупотребления этими полномочиями, особенно торговлю индульгенциями, вызвавшую его негодование в «95 тезисах». Продажа индульгенций (высмеянная еще Чосером) имела долгую и скандальную историю и получила теологическое обоснование в папской булле Unigenitas, выпущенной еще в 1343 г.[7] Булла гласила, что заслуга Христа, принесшего себя в жертву, была больше той, что требовалась для искупления человеческого рода, и Церковь вправе распоряжаться избытком этой заслуги, продавая индульгенции (т. е. смягчения наказаний) тем, кто исповедуется в грехах. В 1476 г. Сикст IV предложил более широкое толкование, заявив, что помогать можно и душам в чистилище, покупая индульгенции от их имени. От этого оставался один шаг до народного поверья, приведенного Лютером в 21-м из его 95 тезисов, что деньги, отданные за индульгенцию, служат облегчению посмертных мук (Luther 1966c, p. 127). Понятно, почему это вызывало столь сильное негодование Лютера. Вера в действенность индульгенций, полагал он, является наиболее мерзким извращением в составе общего учения, которое он как теолог начал считать совершенно ложным, а именно что Церковь своей властью и при помощи таинств способна помочь грешнику достичь спасения. Согласно Лютеру, если грешник достигает fiducia, то может спастись и без Церкви, а если он не достигает fiducia, то Церковь ему не поможет. Поэтому отпущение грехов за деньги было для Лютера ничем иным, как самой нелепой из всех попыток Церкви дискредитировать главные истины христианства. Папство и его агенты подвергаются беспощадной критике, составляющей бóльшую часть «Обращения» к христианскому дворянству. «Ведь они за деньги незаконное имущество делают законным, освобождают от клятв, обетов и союзов, нарушают и этим учат нас нарушать верность и доверие, условленные взаимным договором, и утверждают, что у папы есть на это власть. Это значит, что они говорят по [наущению] злого духа, продают нам архидьявольское учение и берут деньги за то, что учат нас грешить и направляют в ад» (p. 193).

Но главной мишенью Лютера были не злоупотребления Церкви своими властными полномочиями, а ее притязания на само право иметь такие полномочия в христианском обществе. Это привело его к отрицанию всех институтов Церкви, основанных на допущении, что клир является отдельным классом со своими особыми юрисдикциями и привилегиями. В своей критике он исходил из убеждения в духовной природе истинной Церкви, в частности, из учения о том, что «все мы посредством Крещения посвящаемся во священники» (p. 127). Одним из следствий было полное отрицание Лютером канонического права. Католикам, пишет он в «Обращении», «отгородившимся при помощи своих законов от светской христианской власти», особая система законов нужна для того, чтобы они «могли еще безнаказаннее творить зло» (p. 131). В конце обращения Лютер предлагает «в корне уничтожить каноническое право», поскольку оно по большей части «пропитано корыстолюбием и высокомерием», а абсолютная власть папы толковать его содержание превращает его из серьезного занятия в «басню и благоглупость» (p. 202). Спустя полгода после публикации «Обращения», в декабре 1520 г., Лютер последовал своему собственному совету и приказал сжечь в Виттенберге не только папскую буллу