Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации - стр. 55

должно передаваться как «старейшина», хотя признает, что senior – «не лучшее слово в английском языке» (Tyndale 1850, p. 16). И он настаивает на том, что ecclesia означает «все множество тех, кто принимает имя Христа, чтобы веровать в Него», добавляя, что это признается даже «дорогим» Мору Эразмом, который часто переводит «ecclesia как собрание» (pp. 12, 16; ср. также p. 226).

Трактовка Церкви как просто собрания под председательством старейшин подразумевала важный политический вывод, который ранее уже подчеркивался Лютером. Поскольку Церковь в этом понимании – чисто духовное тело, а властвование, по сути своей, дело мирское, Церковь вообще не может считаться юрисдикционной властью. Это заключение выводится Барнсом в трактате о природе Церкви. Церковь «не имеет отношения к внешней справедливости мира и, следовательно, упорядочивая мир, не обладает, по праву и закону, властью издавать какие-либо статуты, но может только проповедовать верно и истинно и нести слово Божье» (Barnes 1963b, p. 89). Из этого, в свою очередь, следует, что деятели Церкви не вправе притязать на освобождение от обычных законов. Этот пункт особенно подчеркивается Тиндейлом и служит королларием его главного тезиса, гласящего, что каждый обязан во всем повиноваться правителю. «Ни один человек и ни один чин не может быть освобожден от этого предписания Божьего: ни звание монаха и брата-паломника, ни титулы, которые возлагают на себя папы или епископы, не освобождают их, если они нарушают законы, от меча императора или королей. Ибо написано: „Всякая душа да будет покорна высшим властям“. Исключений нет ни для кого – все души должны повиноваться» (Tyndale 1850, p. 178).

Наконец в дополнение к этому Тиндейл приступает к рассмотрению еще двух следствий, которые вынуждают его встать на защиту светских властей и помогают объяснить, почему Генрих VIII счел «Послушание христианина» «настольной книгой для себя и всех королей», когда Анна Болейн сумела привлечь его внимание к этому трактату в 1529 г. (Mozley 1937, p. 143). Вначале Тиндейл настаивает, что притязания папы и католической церкви на существующие юрисдикции незаконны и являются безбожной узурпацией власти. Этот аргумент приводится в разделе под названием «Против ложной власти папы» и облечен в форму критики взглядов Джона Фишера, епископа Рочестерского, в скором времени ставшего вместе с сэром Томасом Мором мучеником «старой» религии. В 1521 г. Фишер произнес знаменитую проповедь в защиту полномочий папы и против нападок Лютера (Surtz 1967, pp. 302–307). Тиндейл осуждает ее как «совершенно безумную и крайне злобную» и настаивает, что требование властных полномочий для папства равнозначно незаконной попытке вывести Церковь «из-под всякого повиновения государям» и лишить «все государства не только слова Божьего, но всякого богатства и процветания» (Tyndale 1850, pp. 191, 221). В «перечислении», которым Тиндейл завершает свой трактат, содержатся те же яростные нападки на «порочность духовенства, ложь епископов и махинации папы» (p. 336). По словам Тиндейла, он доказал, что притязания Церкви на «столь великую власть и столь великие привилегии» не только сеют распри, но и осуждаются «всеми законами Божьими». Поэтому, пишет он в заключении, поскольку «ни один король не властен наделять их такими привилегиями», светские власти «будут осуждены за наделение» Церкви такими полномочиями точно так же, как Церковь – «за их незаконное приобретение» (p. 333).