Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации - стр. 44

, включая даже «власть разъяснять и толковать Писание» и, таким образом, определять вероучение (sig. F, 6a; sig. G, 3a). Радикальный и, по сути дела, марсилианский тезис, стоящий за обоими этими заявлениями, состоит в том, что всякую принудительную и юрисдикционную власть следует считать светской по определению, а притязания Церкви на любые подобные полномочия должны расцениваться как их узурпация. Таким образом, заключает Сен-Жермен, все такие полномочия должны опираться на главенство общего права, а вся законодательная власть должна принадлежать суверенитету «короля-в-парламенте».

Наконец, враждебное отношение к полномочиям Церкви все чаще проявляли накануне Реформации сами светские власти. Недовольство вызывали прежде всего традиционные привилегии и юрисдикции, на которые притязало духовное сословие. Это часто сопровождалось алчным поглядыванием на казавшиеся все более соблазнительными обширные владения, накопленные к тому времени многочисленными религиозными общинами. Подобные настроения были особенно сильны в странах, оказавшихся впоследствии наиболее восприимчивыми к лютеранской Реформации. Например, в 1491 г. шведский Государственный совет, закончив долгий период мирных отношений с церковными властями, начал антиклерикальную кампанию и поставил под сомнение право шведской Церкви на налоговые привилегии, а также на обширные земельные владения (Roberts 1968, p. 62). Примерно тогда же аналогичную кампанию развернуло английское правительство. Хотя Генрих VII в целом продолжал традиционно дружественные отношения с Церковью, при нем правительство сделало ряд шагов, направленных как на сокращение привилегий, так и на повышение собираемости налогов с духовенства. Актом 1491 г. было сокращено количество освобождений от налогов, полученных целым рядом религиозных обителей в ходе войны Роз (Chrimes 1972, p. 243). Последовавшие акты 1489, 1491 и 1496 гг. – расширенные Генрихом VIII в 1512 г. – объявляли войну на истощение системе, известной как «привилегия духовного звания», которая обеспечивала духовенству иммунитет от преследований в обычных судах в случае совершения тяжких преступлений (p. 243). Но самой яркой кампанией, направленной против духовного сословия, стали Gravamina (Обузы), «жалобы немецкой нации», которые начали регулярно составляться имперскими сеймами во второй половине XV в. Впервые они были составлены на Франкфуртском сейме в 1456 г., а накануне Реформации возрождены императором Максимилианом (Dickens 1974, pp. 7–8). Задача пополнения и исправления требований была возложена на Якоба Вимпфелинга, который представил в 1515 г. список из «Десяти статей», содержавший нападки на полномочия папы и привилегии духовенства (Schmidt 1879, I, 116–117). Эта традиция достигла апогея после первых протестов Лютера, когда список 1515 г. был расширен Вормсским рейхстагом 1521 г. и составлял уже более 100 требований. По иронии судьбы, тот же рейхстаг, который осудил Лютера, выступил с поразительным «Меморандумом», направленным против Церкви. Авторы «Меморандума» начинают с жалобы на «привилегию духовного звания», заявляя, что эта система «побуждает клир совершать порочные деяния, и тем больше, чем чаще церковные суды оставляют его без наказания невзирая на тяжесть совершаемых преступлений» (Statement of Grievances 1521, p. 58). Затем говорится, что духовенство «подрывает позиции светской власти», поскольку «тащит мирян в церковные суды», «отбирая любые, какие только пожелает, юрисдикционные полномочия у обычных судов (p. 62). А главная жалоба направлена против чрезмерных богатств и непомерной власти Церкви. Бесконтрольность, предупреждают авторы «Меморандума», приведет к тому, что со временем «вся светская собственность будет выкуплена Церковью» (p. 58).